Джучибер ничего не ответил. Он молча хлестнул своего дахирана плетью, направляя скакуна на сакму, ведущую на север, в сторону Овечьего Брода. Строй войска отозвался глухим топотом копыт, и полился следом за ним по дороге.

Они безостановочно двигались всю ночь. Степная сакма, по которой они шли, проходила чуть в стороне от берега Иланы. Она вилась среди невысоких степных курганов. Иногда дорогу прорезали овраги и густо поросшие лесом и кустарником лощины. Со стороны реки на степь наползала туманная дымка. Звёзды и луна скрылись за пеленой ночных облаков. Лишь с рассветом Джучибер по совету Мутулган-багатура объявил короткий привал, чтобы воины могли поесть и сменить лошадей.

Серый свет восходящего солнца осветил двигающиеся по долине Иланы сотни. Свежий ветер разогнал клочья тумана. На кроваво-красной полосе неба показались гребни далёких сопок. Но солнце ещё не успело оторваться от земного края, как войско опять уже было в пути.

Джучибер стоял в стороне, на вершине одного из курганов, пропуская мимо себя свою рать. Он оглядывал воинов, их коней и снаряжение. Большинство было вооружено луками, пиками и булавами, у остальных были палаши и лёгкие кривые сабли. С доспехами дело обстояло хуже, хотя щиты и шлемы были у всех, но только лишь две трети воинов были затянуты в куяки и в толстые стёганые кафтаны. Некоторые бойцы носили кольчуги и даже юшманы, но таких набралось на всё войско едва ли с сотню.

Командиры проходящих сотен поочерёдно подъезжали к Джучиберу, докладывая о своих воинах. Содохай командовал последней сотней, набранной из обоих куреней Далха-Кота. Почти две трети его подчинённых составляли старики и молодые, ещё не прошедшие посвящение, воины. Потому-то Мутулган и поставил его старшим над этой самой слабой в войске сотни.

Подъехав, он встал сбоку от Джучибера. Привычный к тяжести доспехов, Содохай был в островерхом шлеме и кольчужном юшмане, только щит по-походному был закинут за спину. Мимо них проезжали седые, украшенные многочисленными шрамами старики и совсем ещё молодые юноши, у которых на лицах только начинали пробиваться усы.

– А этого для чего с собой взял? – Джучибер плетью указал на одного из ратных. Крайним в строю ехал совсем молодой безусый парнишка, которому на вид было не более шестнадцати зим. У него было загорелое, обветренное лицо. Из-под чёрных бровей сверкал пронзительный взгляд жёлто-зелёных глаз.

– Которого? – переспросил Содохай.– А-а, этот… Это Богурчи. Он родом из ораноров. Сирота. Четыре зимы назад отец подобрал его в степи и пристроил жить в нашем курене. Клянусь Далха-Котом – этот малый один из наших лучших бойцов. Отец говорит, что со временем, из него получится славный сотник.

Джучибер только хмыкнул в ответ, но лицо молодого воина врезалось в память. Если этот сирота отличится, то его следует наградить отдельно. Джучибер понимал, как тяжко жить одному, без помощи рода, который отказался от тебя. У таких, как этот Богурчи, нет ни своей юрты, ни своего очага. Единственным их уделом было пасти овец у какого-нибудь нойона или старейшины, влача жалкое существование в убогих шалашах в надежде взять в жёны захваченную в набеге пленницу либо такую же несчастную сироту.

Когда стемнело, встали на ночёвку прямо в степи. Костров не разводили. Воины осматривали оружие, пересёдлывали коней, затягивали ремни кояров. Воеводы, собравшись в кружок на совет, решили разделиться. Договорились, что Джучибер с тремя сотнями всадников пойдёт в обход. Остальные, под началом Мутулган-багатура, Есен-Бугэ и Белтугая навалятся на бесаудов в открытую. На том и сошлись.

Пастух Тохта вызвался в проводники Джучиберу. Молодой нойон выслушал доводы пастуха и согласился с ними. Он видел, как некоторые из военачальников кривили губы. Мол, не дело нойону делать то, что говорит безродный, но Джучибер решил не обращать на это внимания. Сейчас самым главным для него было отбить табуны и скот. И попытаться свершить всё дело малой кровью. Тогда старейшины племени и многие другие будут готовы признать его ханом на будущем курултае.

Он ещё не осознавал, что большинство старейшин коттеров уже ничего не решают. Решают всё нойоны, за которыми стояли их нукёры. А пока что, уверенный в своей правоте, молодой нойон заснул, положив голову на седло. Завтра ему предстояло вести воинов в бой.

[1]Кояр – конский доспех из многослойной кожи, закрывающий тело боевых коней. Некоторые кояры усиливались металлическими пластинами.

Глава 4

Тохта вёл воинов Джучибера волчьей тропой через поросшую тарагаем небольшую долину, ограждённую с полудня двумя высокими сопками. Вскоре они вышли на один из склонов. В просвете между деревьями было видно, как по степи передвигались табуны, тянулись стада быков и отдельные косяки лошадей.

– Ближайший водопой только там,– пастух вытянул руку с витой плетью, указывая направление, куда бесауды могли отогнать захваченных коней и быков.– Возле сопки бьют подземные ключи, и вода есть даже в самую сильную жару,– пояснил он.

Джучибер направил своего коня следом за пастухом. Было жарко, но приближающаяся тень сопки обещала защиту от палящих лучей солнца. Идущие с устало опущенными головами кони неожиданно взбодрились, зафыркали, пошли живее. Было видно, что они почуяли воду. Как и обещал пастух, между двумя сопками протекал ручей, который сбегал со склона в долину.

Высокие сосны-тарагаи возвышались на склонах лощины. Их чешуйчатые стволы отливали на солнце бронзовым цветом. Ближе к воде, белели стволы берёз, а на полуночной стороне зеленел осинник. В воздухе разносились трели соловьёв и щебетание синиц.

Джучибер укрылся среди зарослей цветущей черёмухи. Запах цветов был настолько сильным, что хотелось отвернуться и перебраться подальше от пахучих кустов. Он лежал на земле, вглядываясь в лощину, что открывалась перед ним. Здесь должны были пройти бесауды, гоня захваченный скот и табуны. Именно