Шрифт:
Закладка:
4. Внешние факторы городского развития
На предыдущих страницах речь шла о развитии города и его судьбах, о том, насколько они зависели от сознательных поступков людей. Но не меньшее значение для города имели стихийные бедствия, пусть источники часто упоминают о них совершенно случайно и не рассказывают подробно об их последствиях, – особенно пожары и землетрясения, которые меняли облик целых районов и давали повод к постоянным перестройкам. Старый и поэтому не совсем надежный список насчитывает в византийскую эпоху 38 пожаров (при 67 за примерно 450 лет османского владычества)[85]. Такая разница лишь во вторую очередь связана с бóльшим числом источников, а в первую – с бóльшим объемом деревянного строительства в османское время. Среди этих пожаров – если ограничиться снова лишь византийской эпохой – было несколько таких, которые повлекли за собой необходимость в больших перестройках. Так, около 465 года в некой рыбной лавке занялся пожар, который затронул всю южную часть города от гавани Неория на Золотом Роге до гавани Контоскалия на Мраморном море, заставив даже императора временно покинуть Дворец. Пожар, разгоревшийся 15 января 532 года, в ходе восстания Ника, охватил всю площадь древнего Византия и дал императору Юстиниану возможность не только построить третий храм Св. Софии, но и заново оформить всю территорию между Ипподромом, Св. Софией и форумами, навеки связав свое имя с этой перестройкой города[86].
Император Юстиниан и его постройки. Миниатюра из «Хроники» Константина Манассии. XIV в.
Не менее разрушительными были три пожара, спровоцированные крестоносцами в июле и августе 1203 года и во время взятия города в 1204 году[87]. Они затронули экономически важные районы на Золотом Роге и Мраморном море и дошли до Форума Константина, повредив также многие репрезентативные постройки в верхней части Месы.
В отличие от эпохи Юстиниана, никто не мог и думать ни о каком их восстановлении, и следы этих пожаров должны были быть заметны и в последующие века. В 1434 году сгорела одна из главных святынь города – Влахернская церковь, когда охотившиеся за голубями мальчики опрокинули свечи[88]. Ситуацию в городе и империи характеризует тот факт, что этот храм, несмотря на свою важную функцию в церемониалах Влахернского дворца, так и не был восстановлен. Напротив, у нас нет доказательств того, что завоевание 1453 года сопровождалась сколь-либо значительными пожарами. Строительные регламенты V–VI и Х веков свидетельствуют о том, что между рядами домов – во всяком случае, в ранне- и средневизантийское время – из противопожарных соображений должно было быть определенное расстояние. Водоснабжение пожарных колонок и цистерн, как можно судить по соответствующим предписаниям, также строго регламентировалось и, видимо, действительно функционировало, так что многие пожары были локализованы благодаря быстро организованному тушению[89].
Несравненно сильнее на облик города повлияли землетрясения, поскольку, как это уже подчеркивалось выше, Константинополь, как и современный Стамбул, расположен на стыке тектонических плит. В источниках – это почти исключительно труды историков – до 1453 года упоминается около 50 землетрясений, но не всегда удается различить основные и повторные толчки, так что это число следует оценивать критически[90]. Кроме того, они сообщают только о самых важных зданиях, особенно о церквях и памятниках, потерпевших ущерб, тогда как большинство разрушений не упомянуты и по ним невозможно реконструировать архитектурную историю города. Особенно уязвимой для землетрясений была Св. София, чья статическая конструкция изначально была связана с архитектурным риском. Уже через пятнадцать лет после постройки сейсмические толчки 553 и 557 годов разрушили ее купол и дали повод перестроить его с увеличением высоты и уменьшить тем самым давление на боковые стены. Тем не менее различные части купола снова обрушивались при четырех землетрясениях (869, 889, 1343 и 1344 годов) и наносили ущерб убранству алтаря, который после последнего землетрясения был из-за нехватки средств обновлен только частично. Субструкции церквей, которые часто служили также цистернами (как это наглядно видно на примере церкви Паммакаристос), ослабляли силу толчков и предотвращали больший ущерб[91].
Известны и «превентивные меры» для защиты населения. Так, перед землетрясением 869 года известный математик и естествоиспытатель Лев Философ дал всем собравшимся в церкви Богородицы в Сигме совет выйти наружу: «Но они, не поверив ему, все погибли. Сам же философ, встав у колонны под аркой, спасся вместе с двумя другими, а еще пятеро других – под амвоном»[92]. Из другого текста мы узнаем, что церковь была восстановлена «более прочным строением, чем раньше»[93].
В отличие от первого Рима, история второго Рима в весьма значительной мере определялась и климатическими факторами, проистекавшими из географического положения Константинополя. Хотя новые исследования дают нам теперь точные цифры по этому вопросу (пусть они и кажутся относительно малыми для тысячелетней истории города), следует, впрочем, помнить – наряду с утратой источников, – что лишь самые яркие феномены такого рода удостаивались упоминания[94].
Церковь Богородицы Паммакаристос. Интерьер. Нач. XIV в.
Летние месяцы были временем разрушительных гроз и дождей. Они упоминаются, часто с подробным описанием, для 24 годов (в промежутке между 330 и 1453 годами): такие стихийные бедствия в городе, расположенном по большей части на склонах холмов, не только превращали улицы в клокочущие потоки, но и приводили к оползням и обрушению домов. Чуть менее часто – для 18 годов в том же промежутке – тексты фиксируют снегопады, лед и морозы, которые часто длились по несколько месяцев и причиняли вред постройкам не меньше, чем летние ливни. Зимние ледоходы 764 и 928 годов даже повредили причалы и морские стены[95]. Источники
