– Он не мог выбежать, – прервал врач, – у него колено перевязано.

Дидро не стал спорить.

– А Нодье?

Дидро покачал головой.

– Жан, – обратился врач к одному из санитаров, – посмотри в ординаторской. Я пойду в регистратуру. Похоже, раненый сбежал.

Санитары вышли, а Дидро спросил:

– Часто это случается? Ну… что больной сбегает.

– Каждый день, – раздраженно сказал врач и добавил: – Будто вы сами не знаете. Вы из полиции, верно? Я вас часто здесь видел раньше.

– Три года на пенсии, – сообщил Дидро. – Раньше бывал, да. И вас тоже помню. – Память, наконец, вытащила информацию. – Ваша фамилия Бертелье? Вы работали в терапии.

– И сейчас тоже, – кивнул врач. – Сегодня замещал коллегу в приемном покое. Этот… велосипедист… он из криминальных?

– Нет. То есть думаю, что нет. Просто я был свидетелем того, как он упал с велосипеда, и решил поглядеть, все ли с ним в порядке.

Открылась дверь, и вошел санитар. Тот самый, Нодье, судя по реакции врача.

– Что здесь произошло? – набросился Бертелье на молодого человека.

– Ничего, – пожал тот плечами. – Я привез больного и ушел, поскольку других распоряжений не было.

Дидро открыл было рот, чтобы возразить, но придержал язык.

– Не переложили больного на кровать? – угрожающим тоном спросил Бертелье, кивком показывая на застеленные аккуратно постели.

– Он сказал, что дождется вас в коляске.

– Вот так, – сказал врач, обращаясь к Дидро. – Халатность персонала, беспечность больных… Пойду, оформлю документы. Каждый день что-нибудь такое… Так вы говорите, ничего криминального?

– Как его фамилия? – задал встречный вопрос Дидро. – Он сообщил что-нибудь о себе?

– Записано с его слов: Мельяр. Документов при нем не было.

Они вышли из палаты.

– Может, все-таки сообщить в полицию? – обеспокоенно спросил врач. – Вообще-то случай тривиальный, но…

Бертелье заглянул в глаза комиссару, будто надеялся услышать что-то о сбежавшем велосипедисте, но сказать Дидро было нечего, он молча кивнул и направился к лифтам. И опять определенно знал, нет – не знал, а чувствовал, что нужно делать, хотя и не представлял – почему.

Вернувшись домой, он застал в прихожей Марго, разглядывавшую прислоненный к стене велосипед. Сестра, видимо, только что вернулась.

– Хозяин скоро придет, – предупредил Дидро, уверенный, что так и будет. – Приготовь ужин, дорогая, а я пока выпью кофе в «Люсиль».

Он перешел улицу и сел за тот же столик, что утром. Официанты успели смениться, и подошедший, узнав Дидро, поздоровался.

– Кофе покрепче, большую чашку, без сахара, и омлет с…

Дидро не договорил: по улице медленным шагом шли оба. Издалека они даже не были особенно похожи, второй чуть выше первого, плотнее, и животик выпирает – сидячая работа, видимо, сказывается. Велосипедист немного прихрамывал – повязка сдавливала колено, – и, дойдя до злополучного столба, принялся внимательно его изучать. Дорнье остановился и смотрел на велосипедиста, покачиваясь на каблуках. Надо полагать, он разглядел по крайней мере два из трех «опознавательных знаков», а долго ли и откуда шел за Мельяром, Дидро мог только догадываться.

– Так с чем… – начал официант.

– Три, – перебил Дидро. – Три чашки двойного кофе, три омлета с зеленью и сыром и три полных салата.

Официант удалился, соображая, сможет ли старикан осилить столько еды и, главное, столько кофе – ему вредно для сердца, он слышал, что бывший комиссар перенес инфаркт.

Сюда бы хорошо сейчас наряд полиции, думал Дидро, выйдя из кафе и наблюдая за происходившим с противоположной стороны улицы. Можно попросить Марселя, но… пока объяснишь… да и не объяснишь ничего на самом деле.

Дорнье сказал несколько слов, которые Дидро, конечно, не расслышал. Мельяр резко обернулся, дернулся было бежать, но понял, что с Дорнье нет смысла тягаться в скорости. А может, другие соображения сыграли роль – он что-то ответил, и Дидро показалось, даже протянул руку для пожатия, но отдернул.

Можно было вмешаться.

Комиссар махнул рукой, привлекая к себе внимание, но отреагировал на его жест только водитель проезжавшего такси. Он прижал машину к тротуару, загородив от комиссара Дорнье с Мельяром.

– Нет, поезжайте, – раздраженно сказал Дидро, пытаясь увидеть что-нибудь поверх крыши машины. Водитель, однако, не торопился, и Дидро, обойдя машину, увидел, как Дорнье, взяв Мельяра под руку, чему тот ощутимо сопротивлялся, переходил улицу все в том же неположенном месте.

– Ну и хорошо, – сказал Дидро. – Вот и встретились.

Увидев комиссара, велосипедист дернулся, но не сумел вырвать локоть из цепких пальцев Дорнье.

– Вы этого человека искали? – спросил Дидро, помогая Дорнье провести велосипедиста в кафе и усадить за столик. Мельяр не сопротивлялся, только смотрел по сторонам взглядом, в котором Дидро не увидел ничего, кроме недоумения. Комиссар сел так, чтобы перехватить велосипедиста, если тот вздумает дать дёру. Дорнье усмехнулся и сел напротив, Мельяр оказался между ними, да еще и спиной к стене – мало шансов, что ему удастся сбежать, разве что, опрокинув столик и устроив в кафе небольшой дебош.

– Этого, – буркнул Дорнье. – Только не думал, что можно было не суетиться. Ладно, моя ошибка.

– Мельяр, – протянул Дидро, разглядывая велосипедиста, сидевшего, положив ладони на стол и закрыв глаза, будто ребенок, воображавший, что таким образом отгораживается от мира. – Среди студентов, насколько помню, не было человека с такой фамилией.

– Конечно, не было, – продолжал бурчать Дорнье. Он будто разговаривал сам с собой и не заботился о том, чтобы быть услышанным. – Не могу понять, куда он дел велосипед. Он ехал на велосипеде, когда упал, верно? Или моя память опять…

– Велосипед, – пояснил Дидро, – стоит у меня в прихожей. Почему, кстати, вы меня не дождались?

– Я не имел никакого представления о том, что может произойти, если мы… э-э… окажемся в одной пространственно-временной ячейке. У меня только теоретические расчеты, как я мог быть уверен? Я бы хотел взглянуть на велосипед, но… Ладно, потом.

– Велосипед имеет отношение к делу? Я имею в виду… к тому делу.

– С какой стати? – удивился Дорнье. – Пожалуйста! Я все объясню. Теперь. Когда. Все. Элементы. Пазла. Собраны. Так у вас говорят в полиции? Или это в детективных романах?

– То есть, – заключил Дидро, – вы знаете, кто и, главное, как убил Понселя летом тысяча