– Так донести сможете. П-пакет из полиэтилена… Вредно для окружающей среды.

На этот раз покупатель разозлился и подался ближе к Токко:

– Я живу далеко. Как я донесу все это без пакета?

– Ну… купи.

– Надо было заранее спрашивать. И сколько еще раз мне вытаскивать карту, не подскажешь? Давай просто так.

– В-вам ее так трудно достать?

– Нет. Но ты причинил мне неудобства и должен это как-то возместить. Вы называетесь «Все для вас» – а что для нас-то? – высокомерно спросил ПП.

В его напряженном тоне слышалась и насмешка, и угроза. Дело плохо. Сихён уже хотела встрять, как внезапно Токко хлопнул в ладоши. А пока девушка с мужчиной замерли в замешательстве, сбегал в подсобку за своей потертой экосумкой с логотипом какой-то волонтерской организации и вывалил возле кассы все, что в ней принес: ручку, тетрадку и старый сэндвич. После этого Токко принялся складывать внутрь покупки ПП, который уставился на него, словно на животное из Красной книги.

– Ты что делаешь?

– С-складываю.

– Мои покупки – в эту замызганную сумку?

– М-можем протереть.

Тут не выдержала Сихён:

– Извините. Он здесь первый раз… Я дам вам обычный пакет.

С этими словами она схватила экосумку, но Токко не отдал. Оставив изумленную девушку позади, он протянул руку с сумкой прямо под нос проблемному покупателю. Тот некоторое время буравил Токко глазами. Озадаченно смотрела на него и Сихён.

Его и без того маленькие глаза сузились еще сильнее, только теперь взгляд похолодел, а волевой подбородок, выдающийся под плотно сжатыми губами, напоминал молоток. Токко так и стоял с вытянутой рукой, держа экосумку. Сихён озадаченно повернулась к покупателю. Его больше обычного вытаращенные глаза злобно смотрели на Токко, который не собирался уступать, однако в этот раз мужчина был заметно растерян. В конце концов он раздраженно схватил экосумку, и… гиря качнулась на весах. Покупатель вышел из магазина.

Сихён чувствовала себя креветкой в грандиозной ментальной битве китов. Словно обдумывая произошедшее, Токко взял ручку и записал в тетради: «Обязательно спрашивать про пакет». Сихён постаралась не думать о его мрачном выражении лица, от вида которого будто сгущались тучи войны, и, прокашлявшись, сказала:

– Я рада, что ты не дал ему пакет.

– И-извини… Я забыл… Ты говорила м-мне.

– Просить прощения не за что, просто в следующий раз не забывай. И еще… Каким бы проблемным ни был покупатель, ни в коем случае нельзя с ним ругаться.

– С двумя я… справлюсь, – усмехнулся Токко.

Сихён не поняла, о чем он: что сможет обслужить двух покупателей или поругаться с ними? Впрочем, главное, что с его лица исчезло то хладнокровие и он просто улыбался. Переведя дыхание, она внезапно вспомнила:

– А как ты так легко нашел сигареты?

– В-вчера ночью многие брали сигареты, я и в-выучил. Есть «Эссе ван», «Эссе спешл голд», «Эссе спешл голд 1 мг», «Эссе спешл голд 0,5 мг», «Эссе классик», «Эссе су 0,5 мг», «Эссе су 1 мг», «Эссе голден лиф», «Эссе голден лиф 1 мг»… – стал перечислять Токко, словно повторяя таблицу умножения, пока Сихён не прервала его.

– Достаточно. Ты это выучил всего за день?

– Н-ночью делать нечего… и в сон клонит…

– А ты бывший курильщик?

– Н-не знаю.

– Не знаешь? Ты не помнишь, курил или нет?

– Н-не знаю.

– У тебя амнезия?

– Из-за алкоголя с-с памятью… плохо.

– А с какого момента ты себя помнишь?

– Н-не знаю.

Ух… Сихён вновь пожалела, что завела разговор. И все-таки с тем проблемным покупателем Токко расправился мастерски, так что девушка решила больше не сердиться на него за то, что он пьет «Кану блек».

Смена Сихён закончилась, а госпожа Ём так и не появилась. Сихён отправила ей сообщение и получила в ответ: «Я ходила в церковь и только вернулась. С сегодняшнего дня Токко будет работать один».

«Он справится?»

«А ты как думаешь?»

Сихён задумалась и снова посмотрела на Токко. Он расставлял на полке лапшу и проговаривал названия:

– Сырная, мегаострая, карбо… нара.

Увидев, как Токко, выпятив пятую точку и бормоча себе под нос, ровными рядами выкладывает заварную лапшу, Сихён ответила: «Думаю, да».

* * *

Прошла неделя. Токко неизменно неуклюжей походкой и в одинаковой одежде приходил каждый день примерно к восьми часам. Он все еще оставался медведем, но уже не глупым. Все еще работал слишком нерасторопно, однако стал намного меньше запинаться. Токко выучил все свои обязанности и без напоминаний мыл столики на улице и внутри, раскладывал свежие продукты на полках, убирал те, у которых выходил срок годности, и даже протирал кухонным полотенцем рабочий холодильник, хотя такого поручения ему даже не давали.

Похоже, обучение подошло к концу. Токко узнал все, что необходимо, и отлично справлялся с работой, не задавая лишних вопросов. Но Сихён стало интересно узнать, как он живет. Вечером, когда посетителей было на удивление немного, они сидели за кассой и ели кимпап[16], запивая его молоком.

– А что ты делаешь днем? – спросила Сихён, отпив клубничного молока.

Токко торопливо прожевал кимпап и взглянул на нее.

– Хозяйка д-дала аванс… Напротив вокзала… Тончжадон… Там хостел.

– Значит, днем ты спишь, а вечером приходишь сюда? А ешь ты тоже там?

– Койка в хостеле к-как гроб. Можно только лечь… После работы я ем просроченный сэндвич. С-сплю… Потом смотрю новости на вокзале… и иду сюда.

– Может, тебе не ходить на вокзал? А то еще твои друзья затащат тебя куда-нибудь.

– Н-нельзя. На вокзале надо смотреть новости и… наблюдать за людьми.

– Ты стал лучше говорить. Не вспомнил ничего из прошлого? Дом, семью?

Токко замялся и покачал головой. Затем запихнул в рот сразу два последних куска кимпапа и взял пакет молока с соломинкой. Сихён показалось, что, с усилием втягивая через нее молоко, Токко пытается припомнить что-то. Выпив молока, он цокнул, давая понять, что ничего не пришло на память.

Тогда Сихён спросила:

– Тебе нравится работать здесь?

– Все хорошо… Только без алкоголя тяжело.

– Зато теперь ты работаешь, тебе есть где переночевать и что съесть, нечего жаловаться из-за алкоголя.

– В н-ночлежках тоже можно спать… П-поесть – во всяких закусочных… А на работе нельзя пить… Голова болит.

– Ой, это просто организм привык: когда ты пьешь алкоголь, у тебя болит голова, а сейчас не пьешь, но она все равно болит. Потом станет лучше. Понимаешь?

Токко еле заметно улыбнулся. Сихён подумала, что теперь-то как старшая сотрудница она научила его, видавшего виды, всему о работе в магазине.

– Ну что ж, выпускной. Хозяйка сказала, с