Шрифт:
Закладка:
Следующий контекст еще более ясно ставит нас на место: это «человек», который устрашал сердца народов (14:16), «человек» чьи завоевания опустошали земли, разрушали города, уводили людей в рабство (14:7). В отличие от царей других народов, которых хотя бы похоронили с почестями в королевских усыпальницах (последняя дань уважения, было очень важно чувства достоинства древних), труп этого царя был брошен на открытом месте для разложения, под ноги, в знак наказания за жестокое разрушение, которое он навлек на свой народ (14:18–20). Его потомки и те, кто были с ним, и Вавилон будут истреблены (14:21–22). Текст нельзя более ясно показать, чем в контексте: это простое предсказание о Царе Вавилона (14:3–23) исполнится в свое время, и угнетаемый Божий народ будет отомщен.
Несмотря на ясность текста, некоторые читатели остаются настолько привержены своему, прежнему, пониманию этого текста, что готовы обойти контекст. «Ну, возможно здесь и говорится о царе Вавилона, но также здесь подразумевается и дьявол» — протестуют они. Но почему здесь должно говориться о дьяволе? Есть ли в этом тексте хоть что‑то что нельзя отнести к земному правителю? Содержат ли другие прорицания против других народов (гл. 13–23) скрытые пророчества о дьяволе? Был ли дьявол всего лишь земным завоевателем, который после того как был сброшен с неба вошел в мир мертвых (14:12,15)? «Но мы все знаем что Люцифер — это одно из имен дьявола, и дьявол говорил, что он взойдет на небеса», — возразил мне однажды студент. «Откуда мы это знаем?» — ответил я. Взгляд что «Люцифер» — имя дьявола и что дьявол обещал взойти на небо, основывается на толковании этого места в переводе Короля Иакова. Если «Люцифер» встречается только в этом отрывке, тогда это единственное место в Библии, где используется это слово, но, фактически оно даже не находится и в этом отрывке. В Еврейском оригинале не говорится о «Люцифере» в этом отрывке, это всего лишь латинский термин означающий «утренняя звезда», который используется в переводе Короля Иакова. Даже, если мы и согласимся что этот текст «тоже» говорит о дьяволе, в таком случае, почему многие читатели цитируют его применительно к дьяволу, но не в отношении того, о чем в нем говорится непосредственно, а именно о грешном человеке? Возможно, если мы будем использовать этот текст, как предупреждение против человеческой гордости, многие перестанут использовать этот текст, для проповеди, чаще, чем другие тексты из окружающих глав (что на самом деле присутствует!)
Не имея возможности доказать свои взгляды в Исаия 14, некоторые студенты утверждают что Ис. 14 говорит о дьяволе, потому что Иезекииль 28 говорит о нем. В этом аргументе две ошибки. Первая: Иез. 28 и другие места, могут говорить о падении дьявола независимо от Ис. 14; никто не спорит с тем, что в Библии есть места, говорящие о падших ангелах, но только не в Ис. 14. Вторая ошибка такого аргумента в том, что Иез. 28, также, не относится к тем текстам, где говорится о падших ангелах.
11. Правитель Тира. Иезекииль 28.
Подобно Исаии, Иезекииль, также, содержит прорицания против народов: Аммон (25:1–7), Моав (25:8–11), Эдом (25:12–14), Филистия (25:15–17), Тир (26:1–28:19), Сидон (28:20–26) и Египет (29:132:32). Отрывок, который иногда применяют к дьяволу, 28:12(б) — 19, находится в центре прорицания против правителя Тира, и более того, 12 стих начинается: «Сын человеческий, подними плачь о царе Тирском». Никто не спорит с тем, что контекст говорит о царе Тира, но те, кто применяют этот текст по отношению к дьяволу, утверждают, что текст, также, можно применить и к дьяволу, потому что (по их словам), некоторые элементы в тексте не могут быть применены ни к кому иному, кроме дьявола.
Этот аргумент, как мы увидим, не точен. В плаче этот правитель назван высокомерным, по причине его мудрости и совершенной красоты (28:12, 17), — также как Тир заявляет, что имеет совершенную красоту (27:3–4, 11) исполнен мудрости, результатом которой было богатство (28:3–4), само — провозглашенная мудрость, которая заставила царя думать, что он бог (28:6), хотя, он был всего лишь человеком (28:8–10). Этот царь был в Эдеме, саду Божьем (28:13), эту фразу используют в защиту взгляда о дьяволе, предполагают, что толковать необходимо буквально: только дьявол был в Эдеме, по их словам. Но это неверно; Адам и Ева, которые также хотели стать равными Богу (Быт. 3:5), также жили в Эдеме, и Иезекииль мог сравнить гордость царя Тира с гордостью первых людей.
Но, другое объяснение даже лучше, чем объяснение о дьяволе или Адаме: Иезекииль открыто сравнивает правителя Тира с херувимом (28:14–15). В Бытие ни Адам, ни змей не названы херувимом, но этот термин используется только по отношению к херувиму: Божьему ангелу поставленному там для того, чтобы не впускать Адама и Еву в сад, после их падения (Быть. 3:24, ср. Иез. 28:14–15, NIV «охраняющий херувим»). Другими словами, это образ, представляющий великий престиж в Божьем саду («святая гора Бога» — 28:14, — может говорить о горе Сион, часто в Писании, упоминание образа херувима связано с тем, что на нем восседает Бог на ковчеге в Храме. Непорочен, пока не нашлось в нем беззаконие — 28:15, может быть также частью образа херувима).
Некоторые возражают, говоря, что царь не может быть приравнен к славному херувиму в Эдеме; текст называет его херувимом, и должен толковаться буквально. Те, кто настаивают на том, что все детали этого пророчества должны приниматься буквально, тем не менее, не постоянны в своем толковании других упоминаний Эдема в окружающих главах. Иезекииль наполнен образами, поэтическими иллюстрациями и метафорами (в которых что‑то одно, может быть сравнено с чем‑то другим, без использования «подобно» или «как»), одни из которых являются утверждениями, когда Фараон назван деревом в Эдеме, Божьем саду (Иез. 31:1–18; он также назван чудовищем морским, 29:3–5). Используя разные образы из истории падения Адама и Евы, пророчества Иезекииля говорят о поставленном херувиме
