— Его убили⁈

— Он жив и даже не ранен.

— Так говори, чего ты тянешь!

— Объект оказался недоволен появлением охраны…

— Вот! А я вам говорила, я предупреждала! Но нет же! Эти клуши из Совета всё переиначили. Ха, они же Великие Майри и им обычные людишки должны в ножки кланяться! А ты рассказывай, рассказывай, что у них там вышло…

— Парень поймал тройку Линоры на горной дороге. С одной стороны была отвесная скала, а с другой глубокая пропасть. Мало того, что он сам был готов к атаке, над ними летало три Элементаля.

— Ты ничего не путаешь? Откуда третий взялся?

— Объект в город ехал вместе со своим другом, тоже студентом Академии.

— Ага, и что дальше? — как и все женщины, Великая Мать была тоже любопытна.

— Линоре пришлось пойти на переговоры.

— Прямо там?

— Нет, в кафе напротив ворот Академии.

— Красавчик! Он и тут их сделал, — ухмыльнулась Великая Мать.

— В самом начале разговора Линора достала Большое Ожерелье Любви.

— Откуда оно у неё⁈

— Принцесса Юлэй очень дружна с Линорой. Девочки решили, что это будет забавный опыт.

— Две идиотки! Что дальше было?

— Парень заставил Линору убрать Ожерелье и принёс клятву богине Релти, и богиня её приняла

— Мне из тебя каждое слово надо вытягивать? Что именно он сказал?

— «Первая же попытка использовать против меня что-то из арсенала твоих жемчужин, не важно, тобой или кем-то другим, и я клянусь Релти, что с этого момента буду считать всех майри своими врагами». Великая — это дословная цитата клятвы.

— О, Святая Мать Глубин! Какие же они дуры!! Луну в полнолуние видела? Вот такие же круглые дуры! Красный код! Сбор Совета через час! Срочное сообщение Линоре — ни в коем случае не подпускать к объекту ни одну майри. Разрешаю их убивать. А пока у нас есть время, пошли-ка пару служанок. Пусть нарвут мне два, а нет, три полновесных пучка ядрёной крапивы. И сначала пусть ко мне зайдёт внучка Юлэй, а потом её мать. И скажи целительницам, чтобы ни одна из них целые сутки ни к моей дочери, ни к внучке не подходила. Впрочем нет, это не сработает. Уболтают или со стороны найдут кого. Ничего страшного. В подвале обе посидят, а на дверь я свою личную печать наложу.

— Великая, а я могу узнать причину вашего негодования? — нашла в себе силы её собеседница, весьма впечатлённая предстоящей экзекуцией формальных лидеров их народа.

— Теперь уже можешь. Всё равно на Совете мне придётся это сказать всем вслух. Наша Провидица чуть ли не с пеной у рта потребовала, чтобы мы подвели к парню самую способную магессу из молодых. Знала бы ты, сколько усилий и денег было потрачено! Но всё получилось. Она забеременела, причём с первой же ночи.

— И что тут такого?

— Вчера две целительницы из четырёх вполне уверенно заявили, что у девушки родится мальчик, а одна, самая старая, так и вовсе взялась утверждать, что у мальчика будет Дар к магии.

— Разве такое может быть, чтобы у майри родился мальчик? — задала сама себе вопрос собеседница Великой Матери.

— Представь себе, что может. И у нас лет через пятнадцать-двадцать могла бы быть сотня собственных мужчин, если бы не проделки двух проказливых каракатиц. А теперь мы все поставлены в невыгодное положение и нам предстоит пресмыкаясь ползать по тонкому льду.

* * *

Майри мне изрядно задолжали.

Так-то я рассчитывал прибыть в Академию заранее и найти там лэра Мердока. Наставник наверняка смог бы мне подсказать, на какие моменты в разговоре с ректором стоит обратить особое внимание, и что можно попытаться потребовать. Так-то это в его же интересах, поскольку лэр Мердок едет на практику вместе с нами. И мы с ним наверняка могли бы организовать вполне себе мощный тандем, где я бы пробивал одни вопросы, а он другие, но не судьба. Майри вмешались, и вся потенциально возможная стратегия канула в сливное отверстие унитаза.

Обидно. Могли бы мы с наставником одним общим штурмом многие вопросы решить, запросив изначально раза в полтора-два больше, чем нам нужно, чтобы получить в конце концов то, чего достаточно.

И нет — это не я придумал. Просто вспомнил опыт срочной службы в армии моего мира и некоторые разговоры старших товарищей. Там всегда все заявки составлялись с запасом и так, что не придерёшься. Ну не будет же никто объявлять официальное расследование столь малозначимых фактов, как четыре связистки, формально причисленные к составу моей роты. Пусть мы их никогда не видели, собственно, как и десятка военнослужащих, которые постоянно пребывали в госпитале или военном санатории, но кто мешал старшинам и прапорщикам именовать их всех списочным составом части при составлении заявок на питание, обмундирование и боеприпасы? И это далеко не полный перечень «мёртвых душ» в нашей роте, а лишь его начало.

Впрочем, в этом мире дела обстояли чуть легче.

По моему настоянию нам добавили по комплекту тренировочной формы, а десяток целительниц, которых к нам приписали, обзавелись собственным походным шатром-госпиталем, со всеми его причудами и причиндалами. За него тоже воевал я.

Кстати, офигительная ВЕЩЬ! Если бы такие были в продаже, то я бы не преминул потратиться, купив, как минимум, парочку, а лучше — штук пять таких шатров.

Перевезти такой шатёр можно на пяти пароконных повозках. Силами шести рабочих возводиться он за день. Зато потом появляется шестнадцать спальных мест со своим микроклиматом, два туалета, душевая и пара кабинетов, один из которых вполне подходит под операционную комнату. В шатре даже небольшой холодильник есть, в котором предполагается хранение лекарств.

Заодно удалось ознакомиться, как мы будем добираться до места практики.

И вот здесь мне всё откровенно не понравилось. Вспомнился бравый солдат Швейк: «Три тонны удобрения для вражеских полей — тридцать человечков иль восемь лошадей».

Короче, я взбычал. Для начала предложил всем присутствующим прокатиться за мой собственный счёт на том корабле и в таких же условиях, в которых они надумали организовать переброску студентов на северо-восток, а потом вернуть их обратно. В том же вонючем трюме, где из всех удобств есть пара вёдер под мочу и фекалии. А затем добавил, что следующая неделя путешествия в армейских грузовых фургонах, которые не предназначены для перевозки людей, никак не поспособствует любви студентов к своей Академии. Мелочиться я не стал, и прямо задал вопрос всем присутствующим, кто автор этой замечательной схемы логистики. При этом лишь намёком дал понять, что за столь небольшую экономию в средствах все они получат стойкую неприязнь студентов к своей альма-матер, и вряд ли оно того стоит.

Профессура дружно шарахнулась в стороны, предоставив мне на обзор весьма серенького человечка вполне заурядной внешности. И мне хотелось бы сказать, что я увидел крысиную морду его лица, но нет. Чего не было, того не было. Лицо, как лицо. Когда идёшь по городу, то успеваешь посмотреть на сотню таких же незапоминающихся лиц.

— Простите, любезный, как вас зовут?

— Лэр Сайнти Гийом, — проскрипел серый человечек, сверля меня ненавидящим взглядом.

— Лэр Гийом, — улыбнулся я ему на все свои тридцать два зуба, — Клянусь богиней Релти, что во время нашей практики вы будете жить ничуть не хуже среднего студента. Правда, и не лучше.

Добрая богиня тут же скрепила мою клятву, уже вполне обыденно померцав голубым огнём на моей поднятой вверх руке.

— Как вы заметили, клятва принята, — ещё раз улыбнулся я в сторону серого человечка, — До начала практики ещё целый месяц. Надеюсь, у вас останутся самые благостные воспоминания о том, как вы смогли организовать нашим студентам лучшую практику за всю историю Академии. Я вам даже немного завидую. Вскоре вам предстоит маленький подвиг, о котором потом не стыдно будет рассказывать своим внукам.

— Какой ещё подвиг? — почти прошипел лэр Сайнти Гийом, с ненавистью оглядываясь на отшатнувшихся от него преподавателей.

— Боюсь, вы ещё не поняли, но согласно воле богини Релти вы едете с нами, причём, в качестве моего подчинённого. Я назначаю вас ответственным за логистику, питание и условия проживания для всех студентов. Отдельно хочу сказать, что условия клятвы дают