которые прятались, ища у него защиты, полагаясь на громкое звание и титул. А оказалось, что оно не стоит и гроша, он такой же бандит, что напали на нас на дороге. Просто лучше одет.

— Я в отличии от вас всегда держу слово, я ведь пообещал, что разбойники будут наказаны, вот сейчас мы этим и займемся! — Продолжил он своим баритоном, изрыгая слова угрожающим тоном, как матрос изрыгает ругательства, можно было подумать, что он проклинает нас всех. Это была гневная речь, и с каждым словом гнев в его голосе нарастал.

— Но это на нас напали! — В отчаянии заявила Элизабет, — мы к вам пришли за помощью, а вы нас обвиняете в разбое⁈ Вы же костеродный, есть кодекс в конце концов, как вы можете так нагло врать, мы все из известных семей и вам такое с рук не сойдет!

— Ты обвиняешь меня во лжи сопливая девчонка⁈ В моем же собственном доме, когда я проявил к вам радушие и гостеприимство и пустил за стол! Густав! — Он не оборачиваясь гаркнул через плечо.

Из дверей вышел коренастый мужик с заросший бородой и злыми глазами.

— Ты говоришь, это они напали на тебя?

— Да ваша светлость, — прокуренным до хрипоты голосом, ответил он, — подло напали и убили людей, сына моего убили! Он оглядел зал, — указав на меня рукой, — вон тот убил. На глаза у невестки, хотя она просила, умоляла. Душегуб проклятый!

— Но он же врет! — Попытался подняться Франко, но тут прямо в его тарелку глухо вошел болт. Он зло глянул на арбалетчиков, и продолжил дальше сидя. — Это они напали, а мы лишь защищались!

— Ложь! — Тут же заявил Бенуа, — я своих людей знаю уже много лет!

— Вам это с рук не сойдет, — мрачно пообещал Франко.

— Это мы еще поглядим, — высокомерно заявил Бенуа. — За каждого из вас заплатят выкуп за нанесенное оскорбление и за разбой, что вы учиняли в моих землях. А если не заплатят, то вас казнят как преступников! Там еще один сидит в каземате, эта грязная чернь посмела угрожать моей семье в моем собственном доме, и он сказал, что на вас работает, значит вы хотели убить моего сына! И за это заплатите вдвойне!

После его слов стало понятно, где именно пропадал Герман. Но сейчас меня больше волновала моя жизнь. Потому что на меня было направлено с десяток арбалетных болтов. И я знал, стоит только пошевелится, меня тут же убьют, утыкают болтами словно ежа. А первая, кто всадит в меня стрелу, эта невестка с русыми косичками и черными стрелам, что стояла наверху. Только и ожидая, когда я пошевелюсь.

— Схватить этих неблагодарных тварей, — взвизгнул тонким, словно девчачьим голосом пьяным Арон. — И заковать в кандалы.

— Если кто вздумает колдовать, или просто пошевелиться, умрет! Я вас недоучек сразу прибью на месте! — Пообещал придворный маг, похожий на грача.

Стража осторожно начала продвигаться, неся зачарованные кандалы, что блокируют энергоканалы и пьют магию из носителя. Точно такие же я только совсем недавно снимал, когда освобождал остальных из клетки после побоища. К нам подошли первыми, навалившись втроем, защелкнув кандалы на руках. Когда у меня на запястьях защелкнули кандалы, ощущение было сродни прикосновению холодного железа, когда в мороз немеют руки.

За нами по пятам со дня на день пойдет орден, и я уверен, будь хоть на капельку выгодно, этот жирный урод Бенуа тут же продаст всех с потрохами. Ко мне подошел этот заросший нечёсаной бородой кряжистый Густав. Схватив меня своей лапищей, он сдавил мне плечо, словно соковыжималка свежий апельсин, так, что я услышал, как жалобно трещат мои кости.

— Я с тебя гаденыша, кожу с живого лоскутами буду снимать, и буду смотреть как ты подыхаешь! — Прохрипел он своим хриплым голосом.

Он еще мгновение стоял на месте, глядя мне в глаза, охваченный холодной колышащейся волной ярости, явно испытывая сильное желание приступить к этому прямо тут. У всех на глазах. И подняв пудовый кулак, примерившись всадил мне в лицо. Чисто инстинктивно я прикрылся, дернув плечом пытаясь увернуться и опуская голову. Но я был куда меньше ростом, скован, и на мне висело еще два стражника. Да и он был быстр и явно знал свое дело. Я услышал гонг, но не мог понять, какой раунд, пол под ногами закачался.

— Смотрите! У него на плече клеймо! — Подал голос левый стражник.

Дернувшись, я попытался увернутся, но лишь разодрал рубашку, открыв выжженное клеймо. Что и увидел стражник, и теперь голосил на весь холл. Густав глянул на мою грудь и схватившись окончательно разодрал мою одежду. Окликнув герцога, выставляя меня на показ, словно охотник, диковинного зверя. И схватив, меня потащили к нему.

Бенуа, осмотрел меня сверху донизу, презрительно скривив толстую верхнюю губу. Но тут он заметил горящий огонек, в деревянном амулете лицензии с изображением Всевидящего, что висел у меня на шее. Дураком Бенуа не был, как не был и его соратник герцог Савар. Мгновенно сообразив, что именно это такое. Протянув руку, он сорвал амулет, который стоит отдалиться от меня сразу потух, это и была та самая защита ордена.

— Калман. — Зычно гаркнул он своего мага, продолжая меня разглядывать. — Посмотри, он же настоящий?

Маг подошел и нахмурив брови начал вертеть амулет. То поднося его ко мне, то снова убирая. Чем больше рассматривал, тем больше хмурился, выдав свой вердикт.

— Похоже настоящий, я просто не видел раньше настоящей лицензии.

Герцоги переглянулись, и содрав с меня остальные амулеты начали их тоже разглядывать, там были те, что снял с трупа Мориса, и самая дорогая для меня вещь — простенький серебряная побрякушка с портретом Карлотты.

— Вы притащили ко мне в дом убийцу! — в глазах Эниса вспыхнула искра чистейшего гнева. Мгновение мне казалось, что вот сейчас он схватится за свою витую шпагу у себя на поясе. Это открыто читалось у него на лице. — И вы еще будете говорить, что это не так⁈ В пыточную его, но не убивать! Он мне еще нужен.

— Но сир, — начал было Густав, — он же сына моего убил, вы обещали.

— И ты его получишь, но чуть позже, пока он нужен, посмотрите его вещи, он пришел с набитыми сумками. Может еще что у него там есть, Арон, займись. А это что? — Энис открыл мой амулет с портретом Карлотты, — надо же, мелкий ублюдок из черни влюблен. Да еще похоже в сестричку вон того, — указав пальцем на Кассиана, сдав меня с потрохами.

Что было дальше, я плохо помню, на меня обрушился кулак Густава, выключая сознание.

Глава 5

Прошлое — это написанный Судьбой роман, в котором сплетаются извечные темы: любовь и даруемое ею счастье, ненависть и ее узники, человеческая душа и ее цена. Мы формируем ткань повествования словно стяжками, своими каждодневными решениями, не подозревая, как они отразятся на главной сюжетной линии. В тот момент, пребывая в бессознательном состоянии висел, рассматривая словно фильм прокрученный в памяти, мое прошлое, все хорошее и плохое, что было, все что привело меня сюда.

В лицо мне плеснули ледяной воды, вырывая из воспоминаний, и тьма сменилась слепящей белизной.

Отплевываясь, я рывком головы убрал мокрые, отросшие волосы, что падали мне на лицо спутанной мокрой вуалью. Череп гудел от боли, а по коже словно бегали ледяные блохи. Кругом были холодные каменные стены сложенные из крупных блоков; судя по звукам, очнулся я под землей. Из стропил на потолке торчали железные крючья, а из-за двери слышались грубые и чужие голоса.

Это явно была не тюремная камера. Скорее всего, каземат при замке, старый мясной погреб.

А вот вместо мяса был я.

Я, полностью нагой висел в кандалах на одном из крюков в потолке, едва касаясь напольных плит кончиками пальцев. Очнувшись, я проглотил ком в горле. В живот будто битого стекла натолкали. Но я был не один, снизу жидкой тьмой клубилась моя вечная спутница Полночь, пожирая страх. Рядом стоял мужик с голым торсом и в мясницком фартуке с пустым ведром, он видно и плеснул в меня воды. В комнате так же были оба герцога, видно им очень интересно стало. И кто-то еще был у меня за спиной. А за дверью слышались грубые голоса и вскрики, похоже кого-то рядом тоже пытают.

Я огляделся, слева стоял длинный стол, полный разнообразных пыточных инструментов. Разогретая жаровня и тазик с водой. Все это мне знакомо, подумал я.

— Все