— Мне нужно, чтобы ты работал тут, на мою семью.

Я мысленно усмехнулся, узнай кто я, он точно не захочет, чтобы я тут работал, но ответил, как полагается приложив всю свою учтивость, как отвечают простолюдины высокому господину:

— Простите господин, — новый поклон, — но я никак не могу принять ваше предложение, мне сделала предложение госпожа Моретти, и теперь я работаю на нее.

— Да как ты смеешь, — взорвался в притворном гневе мужик, который стоял рядом и смотрел на меня как на грязь под ногами, — к тебе проявили радушие, пустили в дом и посадили за стол, а ты оскорбляешь отказом самого герцога. Ты видно не знаешь, что бывает с теми, кто дерзит костеродным⁈

Внутри как два цветка, расцвели раздражение и смех. Я чуть не зашелся в истеричном хохоте серийного маньяка, и с трудом себя переборол. Старый добрый метод: хороший и плохой. Только вот я не простая деревенщина. Я, мать вашу, убийца с самых темных улиц нижнего города, и душил всяких ублюдков их же собственными кишками. Так что угрозы на меня в принципе не действуют. Ну Лизи, втянула нас всех в хрен пойми куда, и совершенно непонятно, как отсюда выбираться, лучше бы с бандитами в поле подрались. Там хоть знаешь, чего и от кого ожидать. Да и шансов вырваться с боем было куда больше.

— Еще раз нижайше прошу прощения господин, но я более не властен над своим выбором. Думаю, вы меня понимаете. Вам придеться решать все вопросы с госпожой.

— Чушь полная! Ты что, за идиотов нас держишь⁈ — Прорычал бородач плюясь слюнями и стискивая рукоять своего меча.

Но его прервал мальчишка, подняв руку, останавливая слюнявый поток угроз.

— Я понимаю, это наверное для тебя непривычно. Но моя семья может тебе многое предложить, защиту и кров, работу с хорошей оплатой, теплое место и звание. Поверь, такое мало кому предлагают, советую хорошо подумать. Завтра утром скажешь свой ответ. А сейчас ступай, наслаждайся праздником.

Я снова поклонился поблагодарив его, и попятился назад избегая встречаться взглядом с бородачом и управляющим. Если мелкий может в силу возраста не заметить мой взгляд, то эти двое запросто.

Возвращаясь, я столкнулся с взглядом с Элизабет, она кинула на меня озабоченный взор, и я ей подмигнул, мол прорвемся, и не такое проходили. Германа в нашем углу я не застал, видно тоже пригласили на приватную беседу. Да, собственно, единственная причина по которой нас троих пустили сюда и позволили присутствовать на пиру — это завербовать на работу у герцога. А так мы всего лишь чернь, то и сидеть за барским столом нам не положено.

За нашим столом сидел надутый, злой Харви, сверкая глазами и недовольно топорща посмешище, которое он бородой называл. Сразу видно, что человек получил заманчивое предложение, от которого нельзя отказаться. Сев рядом с ним я окинул зал взором, почти все наши были заняты, их осаждали люди герцога. Сам герцог смеялся и шутил, его глаза светились, он был счастлив, для него это была распродажа, время заключать выгодные сделки, и он всячески пытался урвать побольше. Уверен, каждый уже пожалел, о решении ехать в замок. Даже Франко, он был ранен и еле сидел, и то отбивался от какой-то дамы в мятом платье, годившейся ему в матери, но решившей попытать счастья.

Но тут подали хрюшку на здоровенном подносе, исходящего аппетитными запахами. И герцог хлопнув в ладоши призвал всех за стол, насладиться едой и выпивкой. Аппетита не было от слова совсем, так что я просто ковырялся вилкой в блюде. Смотря на стол, за которым взяли в плотный оборот наших девушек. Единственная кто избежал такого настойчивого внимания, то была Алисия, она просто зыркала пустой глазницей на своих собеседников. Но и то к ней постоянно кто-то клеился.

К нам за стол подсадили людей герцога из числа простолюдинов пользующихся доверием, и они постоянно лезли с расспросами. Я вяло от них отбивался отговорками, размышляя, как бы отсюда свалить. Но меня волновало одно: Германа до сих пор не было. Зная его взрывной характер, и не жгучую нелюбовь к костеродным, он мог не выдержать и ляпнуть что-нибудь прямо в глаза, что сочли бы оскорблением. И тем самым заработать себе проблем.

За окнами уже темнело, и этот нелепый пир был в самом разгаре, слуги сновали туда сюда, герцог все и его люди постоянно наливали и заставляли пить гостей, когда раздался рожок на улице. Обозначая прибытие еще одного герцога. Соратника, друга и родственника Эниса Бенуа. И еще одну нашу головную боль. Стража на входе открыла широкие двойные двери ведущие в общий зал и распорядитель стоящий рядом, хорошо поставленным голосом громко объявил новых высоких гостей:

— Дамы и господа, представляю вашему вниманию их светлости: герцоги Ласло Савар с сыном Эдвардом.

В зал вошли новые гости, герцог Савар был старше своего соратника Бонье, сухопарый и подтянутый, был одет в черный колет глухо застегнутый до шеи. А сын щеголял в иссиня-черном, с серебряными завитушками кафтане, шелковая сорочка и прекрасная шпага у пояса. С плеча свисала длинная бретерская накидка из пушистой волчьей шкуры. И мельком взглянув на него меня словно молотом шибанули. Это был он, тот урод, что командовал лесными разбойниками, что напали на наш бродячий цирк.

В животе у меня скрутился ледяной узел при его виде, а сердце сорвалось в галоп, заколотившись, как барабаны в джунглях, и тогда я все осознал. Я словно стоял на тонком льду, а снизу медленно расползалась у меня под ногами понимание, паутинкой трещинок. Озарение обрушилось на меня снежной лавиной.

Я снова оглядел зал, стражу с арбалетами на верхних балконах. Заглянув в глаза сидящего за нашим столом мужика напротив, что все приставал к нам с расспросами. И увидел в его глазах усмешку, они все знали, они, сука, все знали и тянули время. Это была ловушка, мы спасаясь от бандитов, забежали прямиком в их логово. И дали им целый день форы, чтобы приготовится.

— Надеюсь, мы не слишком опоздали, — жизнерадостно произнес вошедший герцог.

— Нет, что ты друг мой, это просто мы начали слишком рано, — отозвался Энис громовым голосом, разнесшимся по всему помещению.

Энис встал и вышел навстречу к своему гостю, сверкая улыбкой. Только все осознав я заметил, в зале нет младшего сына Бенуа. А старший как бы невзначай оказался с самого краю зала, вроде как разговаривая с прислугой. Словно подтверждая мои худшие мысли на балкон второго этажа вышла та голубоглазая лучница, с русыми косичками. Она окинула зал снизу взором, найдя меня, мрачно улыбнувшись.

Бывает ненависть настолько чистая, что ослепляет. Бывает гнев настолько полный, что поглощает целиком. Он охватывает тебя, ломая, навсегда уничтожая то, кем ты был. Она посмотрела на меня именно таким горящим взглядом, как голодный тигр на добычу, с ничего хорошего не предвещающей улыбкой шириной с горизонт.

По залу по-прежнему сновали слуги, перетаскивая туда-сюда тарелки, пустые блюда, кувшины с вином. Менестрель продолжал вещать заезженную песню, фальшиво бренча на лютне. Я не сводя с нее глаз лишь взялся за то, что было ближе всего — тупой нож для мяса, и пихнув в бок Харви, уже наплевав на скрытность, сказал:

— Харви, это ловушка, эти уроды с разбойниками заодно.

Он перевел на меня непонимающий взор, но тут сверху на балкон по команде выбежало еще два десятка арбалетчиков. А из дверей высыпала стража с мечами наголо, закрывая собой герцогов.

— Всем оставаться на своих местах! Если кто только дернется, будет убит на месте! — Взревел сверху начальник стражи с искромсанной рожей.

Тишина опустилась на замковый холл, точно грешник — на колени в храме. Это был момент, когда все повисло на тоненьком волоске. Воздух стал таким неподвижным, что можно было услышать дыхание соседа.

— Герцог Бенуа, что все это значит? — Дрожащим от страха голосом поинтересовалась Элизабет, хотя и сама все прекрасно поняла.

— Вы что, думаете самые умные⁈ Вы в королевствах считаете нас идиотами, относясь как второсортным. Вы пришли на мою землю, напали на моих людей у порога моего дома! Врали мне в лицо в моем же собственном замке, и угрожали моей семье! А теперь смеете спрашивать, что происходит⁈ — Разразился угрозами Бенуа, наконец сбросив маску добренького и радушного хозяина, находясь в безопасности за спинами своих людей.

Оглядев зал, полный по большому счету подростков,