Но связь прервалась окончательно и бесповоротно. Роберт выждал ещё какое-то время, потом пробормотал:

— Ёлки-палки, как же вы все достали.

Бросил трубку и вернулся на кухню.

Поев и умывшись, он долго ещё лежал на диване с пультом в руке, но по таинственному каналу ничего больше не увидел. Остальные же передачи казались уныло-пресными, да ещё и комары зудели над ухом мерзко и нагло.

Заснул он за полночь.

Ему приснилось, что он опять идёт через поле в сторону санатория. И снова солнце заслоняется облаком; налетает ветер, швыряясь пылью. Роберт отворачивается — и замечает в пейзаже какой-то неестественный штрих. Присматривается, но никак не может понять, что конкретно его смутило. Злится на себя, напрягает память…

И просыпается.

При ярком солнечном свете приключение с телевизором уже не казалось столь драматическим. Теперь, когда ночная жуть схлынула, хотелось простых ответов. На ум всё настойчивее приходили аргументы в пользу того, что фильм про Ельцина и Руцкого мог-таки оказаться и постановочным…

И вообще, пора было в школу.

На первом уроке, рассказывая пятому классу про первобытный мир, Роберт уже не думал об увиденном ночью. Просто некогда было. Детишки — совсем ещё мелюзга — к долгим лекциям не привыкли. Они шушукались, отвлекались, хихикали. Их смешили древние обезьяноподобные люди, нарисованные в учебнике. Им, пятиклассникам, самим хотелось орать и бегать с дубинками в первобытно-общинном стиле.

Потом пришли семиклассники, которым он должен был объяснить, что такое Новое время и чем оно отличается от средневековья. Следом явился ещё один седьмой класс, и объяснение пришлось повторить с минимальными вариациями. Роберт запарился, в горле пересохло. На перемене хотел сходить за водой, но в гости опять заглянула Людмила-математичка.

— Ну как? — спросила она. — Адаптация продолжается?

— Полным ходом.

— Город уже смотрели? Хотя смотреть у нас тут, честно говоря, нечего. Особенно после Санкт-Петербурга.

— Ну, если насчёт достопримечательностей, то да, — согласился Роберт, — сравнивать глупо. Но у вас тут есть свои… э-э-э… провинциальные прелести.

— Серьёзно? И какие же, например?

— Вид с балкона мне нравится.

— Неужели лучше, чем в Питере?

— Там я в коммуналке жил, на первом этаже. Окна выходили во двор.

— Ну ладно, а ещё?

— Минеральная вода. Я распробовал, оценил. Не зря она у вас даже на гербе нарисована.

Людмила посмотрела на него с некоторым сомнением. Покосилась почему-то на дверь, потом сказала:

— Вода — это отдельная тема. Вы в магазине брали?

— Ну да, а где же ещё?

— Можно прямо в источнике.

— А, действительно, это я не сообразил. Где он, кстати, находится?

— Их четыре штуки. Самый большой — далеко за городом, там разливочные цеха. На маршрутке можно доехать. Ещё один — в санатории. Третий — в центре города, самый старый. Он, правда, давно уже не работает. Просто исторический памятник.

— А четвёртый?

— Четвёртый, гм… Тут, знаете, в двух словах не расскажешь. История мутноватая. Его сравнительно недавно открыли, уже в двадцать первом веке. Сначала почему-то решили, что он вообще уникальный, чуть ли не все болезни должен лечить. Думали — к нам теперь полстраны приедет. Но потом вдруг сделали новую экспертизу, и оказалось, что источник на самом деле — не очень. То есть воду-то можно пить, но лечебных свойств там особо нет.

— Неожиданно.

Она развела руками:

— Ну я ж и говорю. Слухи ходили, что эта повторная экспертиза — заказуха от конкурентов. Подгадили якобы специально, чтобы Усть-Кумск не смог раскрутиться. Может, и правда, кто его знает. А тут ещё, как назло, пошли проблемы со связью. В общем, не стали мы туристической столицей России.

— Да, невезуха. А сами вы эту воду пробовали? Из нового источника?

— Пробовала, конечно. Мне не понравилось, если честно. Не сказать, что прямо совсем противная, но специфическая. Кисловатая, что ли. Бювет открыт до сих пор, но туда никто не ходит почти.

Взглянув на часы, она поднялась и констатировала со вздохом:

— Настроение — нерабочее совершенно. Вот вроде занятия всего второй день, а уже так и тянет на кого-нибудь наорать. Желательно — нецензурно.

— Лучше не надо, — заметил Роберт.

В кабинет заглянул здоровяк Никита:

— Можно, Роберт Александрович?

— Да. Но рассаживайтесь не по углам, а так, как я вчера попросил.

Пока десятиклассники занимали места, он листал учебник и размышлял. По идее, он должен вдалбливать им параграфы (тем более что на вчерашнем уроке ничего толком не успел). С другой стороны, вокруг этого конкретного класса творится такая дичь, что учебник может и подождать. Сначала надо бы выяснить, чем они живут, чем дышат, как воспринимают окружающий мир. Дети аномалии, блин…

— Ваш Усть-Кумск, — сказал он, — не такой уж и тихий город, как я успел убедиться. Вот и коллега мне только что рассказала, какой был скандал с источником. Слышали ведь эту историю?

— Да, — подтвердил Никита, — нас тупо зачморили, потому что боялись нашей воды.

— Имеешь в виду — боялись, что город перехватит туристов у конкурентов?

— Ну, и это, в принципе, тоже.

Формулировка несколько озадачила Роберта, но переспросить он не успел, потому что уже подключилась Катя:

— Источник заткнуть хотели. Залить бетоном и заровнять.

— Это был бы вообще зашквар, — сказал Никита.

— Мне кажется, — сказал Роберт, — тут вы уже немного драматизируете. Пересказываете городские легенды. Он ведь не ядовитый, чтобы вот так, бетоном. Обычная вода, кисловатая…

— Почему кисловатая? — удивилась Катя. — Вы сами-то её пробовали? Именно из источника, а не из магазина?

— Нет, сам ещё не успел. Сужу с чужих слов.

— И зря. Она на вкус… ну, даже не знаю… вроде как кола, только не приторная.

Класс одобрительно загудел. Роберт поднял ладони:

— Ладно, ладно, сдаюсь. Обязательно схожу и продегустирую. Составлю, так сказать, собственное экспертное мнение. А пока давайте ещё немного поговорим о вас. Я, правда, не пойму, почему выступают всё время одни и те же? Хочется и других послушать. Вот, например, тебя.

Он указал на девушку, которая села за первый стол на среднем ряду. У неё была крайне интеллигентная внешность и характерный взгляд близорукого человека, стесняющегося надевать очки.

— Меня? — переспросила она не то с удивлением, не то с испугом.

— Да. А почему бы и нет? Только напомни, пожалуйста, имя.