Шрифт:
Закладка:
«А еще стреляют по ним», – вспомнил Вандерхоф и закрыл глаза.
Он замешкался. Изнутри к нему тихо взывал, действуя на нервы, хриплый, дребезжащий голос. Похожий на… чей?
На голос Уокера. Настойчивый. Властный. Требовательный. А требовал он, чтобы…
Открыв глаза, Вандерхоф обнаружил себя возле павильона. У входа на ящике стоял зазывала в сдвинутой на макушку шляпе-котелке и броском клетчатом костюме.
– Добро пожаловать, почтеннейшая публика! Вас ждет удивительное представление! Самый крохотный карлик из всех, когда-либо рождавшихся на свет! Самый высокий великан с сотворения мира! Все эти чудеса вселенной собрались здесь, они жаждут вашего внимания! Добро пожаловать! Всего десять центов!.. Подходите, мистер! Девушка примет у вас плату!
– Нет! – слабо пискнул Вандерхоф и попробовал отступить, но обнаружил, что ноги сами несут его вперед.
– Прошу, прошу, мистер! Всего десять центов! Добро пожаловать!..
Вандерхоф набрал по карманам десять центов. Он совершенно не хотел входить, заранее представляя самое страшное. Но воля зазывалы была слишком сильна, и Тим уже не мог сосредоточиться в достаточной степени, чтобы противостоять опасности.
– Я медуза, вот я кто, – сетовал Вандерхоф, входя внутрь. – Прав Уокер. Черт бы все побрал! – закончил он, едва не плача от бессильной ярости.
Но что толку от сетований? Человек-хамелеон уже попал на шоу уродов.
Краешком глаза он заметил, что их в павильоне уйма и выглядят они кошмарно. Актеры были рассредоточены по огромному помещению. Заметив справа дверной проем, Вандерхоф юркнул туда. Конечно же, ему не стоит встречаться с великанами, карликами, мальчишками с собачьей мордой или дикарями с далекой Суматры. Ему нужны только тишина и покой.
Ни того ни другого он не обрел.
В маленькой комнате, куда он вошел, был карлик. Отвернувшись от зеркала, тот рявкнул:
– Табличку на двери слабо́ прочесть? Посторонним вход воспрещен! Ой! – Помолчав, карлик продолжил: – А ловко, ничего не скажешь. Вы из этих, да? Из фокусников?
– Ага, – ответил Вандерхоф, только что обернувшийся карликом. – Весь секрет в зеркалах.
– Чертовски хороший трюк, – похвалил карлик. – Постойте-ка тут. Позову Аякса, пусть тоже глянет.
– Не нужно его беспокоить… – начал Вандерхоф, но было уже слишком поздно.
Карлик свистнул, и на порог упала тень Аякса – здоровяка ростом семь футов девять дюймов, да с такими ножищами, что наверняка он мог бы обойтись без снегоступов.
Вандерхоф зажмурился и воззвал к своей выдержке, вернее, к тому, что от нее осталось. Но добился лишь восторженных возгласов великана и карлика.
– Чудеса! – восхитился карлик. – Видал? Только что он был маленьким, а теперь нормальный.
– Да уж видел, – пророкотал великан. – Он даже тебя чем-то напоминал, Бинго. Правда же? Мистер, а вы кто?
– Хотел бы я знать, – растерянно вздохнул Вандерхоф, не смея открыть глаза.
Он опять стал самим собой, но, едва взглянув на Аякса или Бинго, мог спровоцировать очередную метаморфозу.
– Ты! – вмешался новый голос, по которому Вандерхоф опознал пьяницу из зала игровых автоматов. – Тебя-то я и искал! Я так и не задал тебе взбучку!
Тут Вандерхоф до того отчаялся, что едва не поддался соблазну врезать пьянчуге. И все же привычка бежать и прятаться оказалась сильнее. Вернее, он попытался сбежать, но – увы – налетел на зеркало, больно ударился носом и открыл глаза, отворачиваясь от преграды.
Так он увидел Аякса и Бинго.
Пьяный бросился вперед с воздетой тростью – и замер в ужасе.
– А-а-а! – Очевидно, эта реакция показалась ему недостаточной; он вскинул руки и повторил вопль: – А-а-а!
После чего сбежал, оставив трость в качестве трофея, то есть запустив ею в Вандерхофа. Та угодила прямо в многострадальный нос.
Аякс и Бинго хором присвистнули.
– Вот это да! – сказал карлик. – Потрясающе, мистер! Я тоже струхнул не на шутку.
С выступившими от боли слезами Вандерхоф повернулся к зеркалу.
– Ага, – сказал он дрожащим голосом. – Не поверите, но я сам себя боюсь. Я спятил или я правда похож на вас обоих?
– Ну… верхняя половина от меня, а нижняя – от Аякса, – рассудительно ответил карлик. – Не пойму, как вы это делаете.
Вандерхоф молча разглядывал невероятное отражение в зеркале. Выше талии – вылитый карлик Бинго, зато нижние конечности – как у великана. В целом он выглядел поистине душераздирающе. Похожее впечатление мог бы вызвать у сидящей в качалке старушки хамелеон, замаскировавшийся под шотландский плед.
Немалыми усилиями Вандерхоф вернул себе естественный облик и тем снискал удивленные, но вместе с тем уважительные восклицания новых знакомых. Оставив их восторгаться, Тим на ватных ногах вышел из комнатки. Ему был необходим свежий воздух и абсолютный покой.
Но жизнь хамелеонов отнюдь не безмятежна. Совсем наоборот, она полна сюрпризов.
Пересекая огромный зал, Вандерхоф пытался осознать случившееся. Дела идут все хуже и хуже. Он принял облик двух людей одновременно, причем не самых обычных людей. Аякс и Бинго. Бинго и Аякс. Великан и…
В задумчивости Вандерхоф забрел в другую комнату, с вывеской «Волшебные зеркала» над дверью, – и застыл как вкопанный перед единственным обыкновенным зеркалом среди множества кривых. В стекле предстало все то же сочетание великана и карлика. Боже милостивый! Неужели Тим сменил облик, просто… представив его? Эта мысль пугала, но и соблазняла одновременно, поскольку сулила возможности. Он максимально сосредоточился на своем обычном «я»…
И в зеркале возникло отражение Тима Вандерхофа!
Что ж, это успокаивало. Но, хотя теперь Вандерхоф ощущал себя в большей безопасности, он не остановился на достигнутом, желая подтвердить догадку. Подумав о кричащем снаружи зазывале, Тим мысленно представил его. Котелок, сигара, клетчатый костюм.
Зеркало отразило зазывалу, правда без котелка, сигары и клетчатого костюма. Очевидно, Вандерхоф мог менять лишь собственное тело, а его одежда оставалась прежней. Вполне логично.
Он превратился обратно в себя.
– Ты! – окликнул его знакомый голос. – Я тебя искал! Больше никаких фокусов! Я просто дам тебе в нос!
– О боже! – Вандерхоф обернулся. – Снова ты!
– Ага! – воинственно заявил пьяница. – Ну, что теперь учудишь?
С тростью наперевес он двинулся на Вандерхофа, а тот невольно попятился вглубь комнаты с кривыми зеркалами. Тим чувствовал себя загнанным в угол. Его взгляд был прикован к трости с ее очень острым наконечником. То ли пьяный вернулся за своей тростью, то ли раздобыл новую – в любом случае у него в руках опасное оружие.
Лошадиная физиономия исказилась от ярости.
– Да я тебя раздавлю! – И пьяный рванулся вперед.
Пятясь, Вандерхоф ощутил холодную поверхность зеркала. Западня! В комнате только он и этот буян, на помощь не
