О чем говорит этот непонятный на первый взгляд факт, подтвержденный кстати тем, что журнал всё же выходит типографским способом исключительно за счет подписки на него. Эта высокая квалификация литературного содержания «Военной были» показывает нам, насколько высоко стояло преподавание родного языка и литературы в кадетских корпусах, т. к. все сотрудники журнала – бывшие кадеты. Говорит этот факт и о том, что в среде офицерства русской армии не было недостатка в высококультурных людях, как кричали тогда «прогрессивные» литераторы во главе с (не тем будь помянут!) подлаживавшимся под их стиль А. И. Куприным.

Раз заговорили о журналах русского зарубежья, подтверждающих свою литературную ценность тем, что они могут существовать за счет одной лишь подписки, то нельзя промолчать о выходящем в Лондоне «Бюллетене» под редакцией Лидии Норд. Этот маленький, всего-то в восемь страничек журнал, тоже смог при регулярном еженедельном выпуске перейти на самоокупаемость. Талантливая Лидия Норд сумела блестяще поставить доверенное ей издание. Идущий в нем документальный роман «Маршал Тухачевский» читается с огромным интересом. Считаю долгом подтвердить правдивость автора, т. к. некоторых лиц, показанных в этом романе, я знал лично, например, женщину, сыгравшую трагическую роль в жизни маршала, С. Т. Чернолусскую – лицо, мало кому известное, но вместе с тем правдиво и точно зарисованное автором романа.

Мы не пользуемся подлыми методами борьбы, к которым прибегают наши политические противники, например, «заговором молчания», и поэтому находим нужным осведомить наших читателей о ценном и интересном, помещенном в журналах наших идейных врагов. В данном случае сообщаем, что в «Социалистическом вестнике» № 2–3 (февраль-март 1955 г.) даны очень интересные информации о происходящем в настоящее время в СССР. Р. Абрамович и С. Шварц в статьях «Загадка кремлевского сфинкса» и «Что происходит в Москве» приподняли, поскольку это возможно, занавес над кремлевскими тайнами. Б. Николаевский и П. Русланов поместили меткие характеристики маршалов Булганина и Жукова. Особенно же интересна информационная статья А. Воронова «Религиозность в СССР».

«Наша страна», Буэнос-Айрес,

14 апреля 1955 года, № 273. С. 4

Итоги года

Истекший, 1955 год, был годом значительных перемен в руководящем составе выходящих в Европе русских толстых журналов, а также и газет, уделяющих место и внимание художественной литературе. В старейшем из журналов – «Возрождении», перешедшем на ежемесячный выпуск, талантливого Е. Яконовского сменил Г. Мейер; высококультурный и обладающий тонким литературным вкусом Л. Ржевский, не порывая с журналом, передал редакционный портфель в руки Н. Тарасовой; смерть унесла из редакционной коллегии «Русской мысли» Зеелера и Полянского, предоставив тем самым всю полноту редакционной власти Водову[188]; народилась и новая большая еженедельная газета «Русское воскресение», редакционный состав которой пока не вполне ясен, равно и как и ее литературная направленность, хотя художественной литературе эта газета уделяет очень много внимания. Все эти внутриредакционные изменения не могли не отразиться на журнальных полосах как в плоскости подбора авторов, так и в направленности качественных и тематических требований, предъявляемых руководством к литературным работникам.

Начнем с «Граней», как с наиболее яркого и насыщенного разнообразием тематических поисков журнала: три его вышедших в истекшем году номера в целом продолжают твердо принятую журналом линию, устремленную к познанию, пониманию и отражению жизни современного русского человека. Можно было бы сказать, что «Грани» стремятся стать свободною ветвью современной русской литературы, но не литературой эмигрантской. Однако в то же время в журнале ощущается некоторая двойственность. Кажется, что, с одной стороны, как редакционное руководство, так и сгруппированные им авторы дружно идут к намеченной цели, но вместе с тем, и на тех и на других висит какой-то груз, тяготящий их и тормозящий общее поступательное движение журнала. Словно что-то мешает им преодолеть географически отделяющую нас, зарубежных, от подсоветской России преграду…

Реальна ли эта преграда в литературе? Ведь написал же Н. В. Гоголь «Мертвые души» в Риме, творил же Тургенев во Франции и Германии чисто русские произведения при сравнительно редких посещениях России и даже при некотором субъективном отталкивании от нее? Они были свободны, возразят мне, и могли в любой момент вернуться на родину. Но возьмем тогда Герцена: он глубже и вернее понял родину, оценил и полюбил ее именно тогда, когда путь в нее был ему закрыт. Связь писателей с породившей их почвой осуществляется не плацкартой в экспрессе и даже не радиоволной. Связующие провода лежат в сфере духовной жизни и главный из них, магистральный – любовь, не утраченная любовь к живому, сущему человеку, произрастающему, мыслящему и чувствующему в родной писателю стихии.

Что же мешает «Граням» проложить и укрепить эти провода? Рассмотрим в отдельности крупнейших писателей их кружка. А. Кашин в рассказе «Вавилоновы звенья» подошел к чрезвычайно глубокой, общечеловеческой теме надрасовой, надплеменной солидарности и любви. Это чисто русская тема и одна из актуальнейших в наши дни. Но в газете «Последние новости». Был генеральным секретарем Русского национального комитета в Париже, членом правления Союза русских писателей и журналистов. Один из основателей, а затем и редактор газеты «Русская мысль». трудно рассмотреть ее в рассказе А. Кашина, развернутом им на фоне какого-то непонятного полуфантастического восточного пейзажа, тем более, что вычурный словесный орнамент, которому автор уделяет особое внимание, далеко не во всех случаях выражает настроенность как самого творца автора, так и его героев. Искать нового только во имя его новизны – бессмысленно. «Солнце цеплялось за гору световыми щупальцами» или «небо свертывалось и огромными обрывками повисало сверху» – только утомляющие читателя ребусы, но не живые, облегчающие ему восприятие темы образы. Откуда пришли они к Кашину? Не являются ли они печальным наследием господствовавшего в предреволюционный период в русской художественной прозе надуманного формализма?

Чисто русская тема избрана и А. Даром для его повести «Солнце всё же светит». Актуальная, современная тема. Но при попытках рассечь ее А. Дар идет не в глубину, а скоблит по поверхности, оперируя нарочитой вульгаризацией описываемых им людей. Снова преграда в подходе к ним, на этот раз уходящая корнями в натурализм другой группы, но тоже предреволюционных писателей (например, к Арцыбашеву).

А. Землев, напечатавший главы из чисто почвенной «Родины ветловой», безусловно, наиболее близок в «Гранях» к подлинной своей родине. Он – явно выраженный почвенник и, быть может, именно это-то и тормозит его творческий труд. Слишком глубоко, снова в то же дореволюционное прошлое копнул он и не смог связать его с настоящим, увяз в нем.

Аналогичный процесс наплетается и среди поэтов «Граней». Фольговая мишура «серебряного века» пророчилась в их творчество, очевидно, по канальчикам парижских монпарнассцев и уже затемнила своим тусклым блеском то молодое, свежее и радостное, что в предшествовавшие годы струилось в ароматных,