VII. НАПЛЕС

Неаполитанское королевство, включавшее в себя всю Италию к югу от Папских государств, было охвачено борьбой за власть между Австрией, Испанией, Англией и Францией. Но это унылая логическая чехарда истории, кровавые качели побед и поражений; отметим лишь, что Австрия захватила Неаполь в 1707 году; что Дон Карлос, бурбонский герцог Пармы и сын Филиппа V Испанского, вытеснил австрийцев в 1734 году и, как Карл IV, король Неаполя и Сицилии, правил до 1759 года. Его столица с 300-тысячным населением была крупнейшим городом Италии.

Карл медленно осваивал королевское искусство. Сначала он воспринимал королевство как разрешение на роскошь: он пренебрегал управлением государством, проводил половину дней на охоте и доводил себя до ожирения. Затем, ближе к 1755 году, вдохновленный своим министром юстиции и иностранных дел, маркезе Бернардо ди Тануччи, он взялся за смягчение сурового феодализма, который лежал в основе трудов и экстаза неаполитанской жизни.

Долгое время королевством правили три взаимосвязанные группы. Дворяне владели почти двумя третями земли, держали в рабстве четыре пятых из пяти миллионов душ, доминировали в парламенте, контролировали налогообложение и препятствовали любым реформам. Духовенство владело третью земли и держало народ в духовном подчинении с помощью теологии террора, литературы легенд, ритуала одурманивания и таких чудес, как раз в полгода проводимые манипуляции по разжижению застывшей крови святого Януария, покровителя Неаполя. Управление находилось в руках юристов, подчинявшихся дворянам или прелатам и, следовательно, приверженных средневековому статус-кво. Небольшой средний класс, состоявший в основном из купцов, был политически бессилен. Крестьяне и пролетарии жили в нищете, которая толкала некоторых из них к разбойничеству, а многих — к нищенству; только в Неаполе насчитывалось тридцать тысяч нищих.94 Де Броссе называл столичные массы «самым отвратительным сбродом, самыми отвратительными паразитами».95- суждение, осуждающее результат, но не порицающее причину. Однако следует признать, что в этих оборванных, суеверных и одержимых священниками неаполитанцах, казалось, было больше соли и радости жизни, чем в любом другом населении Европы.

Карл ограничил власть дворян, привлекая их ко двору, чтобы они находились под королевским присмотром, и создавая новых дворян, обязанных поддерживать его. Он препятствовал притоку молодежи в монастыри, сократил численность церковного населения со 100 000 до 81 000 человек, обложил церковное имущество двухпроцентным налогом и ограничил правовые иммунитеты духовенства. Таннуци ограничил юрисдикцию знати, боролся с судебной коррупцией, реформировал судопроизводство и умерил суровость уголовного кодекса. Свобода вероисповедания была разрешена евреям, но монахи заверили Карла, что отсутствие у него наследника мужского пола — Божья кара за эту греховную терпимость, и индульгенция была отменена.96

Страсть короля к строительству подарила Неаполю два знаменитых сооружения. Огромный театр Сан-Карло был возведен в 1737 году; он до сих пор является одним из самых больших и красивых оперных театров. В 1752 году Луиджи Ванвителли начал строительство в Казерте, в двадцати одной миле к северо-востоку от столицы, огромного королевского дворца, который должен был соперничать с Версалем и выполнять схожие функции — вмещать королевскую семью, сопровождающую ее знать и основной административный персонал. Черные и белые рабы трудились над этой задачей в течение двадцати двух лет. Изогнутые здания обрамляли просторный подход к центральному зданию, раскинувшемуся перед ним на 830 футов. Внутри находились часовня, театр, бесчисленные комнаты и широкая двойная лестница, каждая ступень которой представляла собой единую мраморную плиту. За дворцом, на протяжении полумили, простирались формальные сады, множество статуй и величественные фонтаны, питаемые акведуком длиной в двадцать семь миль.

Кроме этой Казерты (ведь дворец, как Эскориал и Версаль, получил название своего города), в Неаполе этой эпохи не было ни выдающегося искусства, ни чего-либо запоминающегося в драматургии или поэзии. Один человек написал смелую «Гражданскую историю Неаполитанского королевства» (1723), в которой с размаху обрушился на алчность духовенства, злоупотребления церковных судов, временную власть церкви и притязания папства на владение Неаполем в качестве папской вотчины; Ее автор, Пьетро Джанноне, был отлучен от церкви архиепископом Неаполя, бежал в Вену, был брошен в тюрьму королем Сардинии и умер в Турине (1748) после двенадцати лет заточения.97-Антонио Джено-веси, священник, потерял веру, читая Локка, и в книге «Элементы метафизики» (1743) попытался ввести локковскую психологию в Италии. В 1754 году флорентийский предприниматель основал в Неаполитанском университете первую европейскую кафедру политической экономии на двух условиях: ее никогда не должен занимать священнослужитель, и первым ее заведующим должен быть Антонио Джено-веси. Дженовези отплатил ему (1756) первым систематическим экономическим трактатом на итальянском языке, Lezioni di commercio, который озвучил вопли купцов и промышленников об освобождении от феодальных, церковных и других ограничений свободного предпринимательства. В том же году Кесне выдвинул то же требование для французского среднего класса в своих статьях для «Энциклопедии» Дидро.

Возможно, связь между Дженовези и Кесне установил Фердинандо Галиани из Неаполя и Парижа. В 1750 году Галиани опубликовал «Trattato della moneta», в которой с невинностью двадцатидвухлетнего экономиста определял цену товара по затратам на его производство. Более блестящей была его работа Dialoghi sul commercio dei grant, которую мы уже отмечали как критику Кеснея. Когда ему пришлось вернуться домой после увлекательных лет, проведенных в Париже, он скорбел о том, что в Неаполе нет салонов, нет мадам Жоффрен, которая бы кормила его и возбуждала его остроумие. Однако у него был философ, оставивший след в истории.

В возрасте семи лет, говорится в его автобиографии, он упал с лестницы, ударился головой о землю и пролежал без сознания пять часов. Он получил перелом черепа, над которым образовалась массивная опухоль. Ее удалось уменьшить путем последовательных перевязок, однако в процессе мальчик потерял так много крови, что хирурги ожидали его скорой смерти. «Божьей милостью» он выжил, «но в результате этого несчастья я вырос с меланхоличным и раздражительным характером».98 Кроме того, у него развился туберкулез. Если гениальность зависит от каких-то физических недостатков, то Вико был богато одарен.

В семнадцать лет (1685) он зарабатывал на хлеб, обучая в Ватолле (близ Салерно) племянников епископа Искьи. Там он пробыл девять лет, лихорадочно изучая юриспруденцию, филологию, историю и