Шрифт:
Закладка:
В этом театре и массивной старой церкви Сан-Петронио звучала лучшая инструментальная музыка в Италии, ведь Болонья была главным итальянским центром музыкального образования и теории. Там падре Джованни Баттиста Мартини держал свой скромный, но строгий двор как самый уважаемый учитель музыки в Европе. У него была музыкальная библиотека из семнадцати тысяч томов, он составлял классические тексты по контрапункту и истории музыки, вел переписку с сотней знаменитостей в дюжине стран. Почетное звание филармонической академии, главой которой он был долгие годы, было желанным для всех музыкантов. Сюда в 1770 году должен был приехать мальчик Моцарт, чтобы пройти положенные испытания; здесь должны были преподавать Россини и Доницетти. Ежегодный фестиваль новых сочинений, исполняемых стопудовым оркестром Академии, был для Италии главным событием музыкального года.
По оценкам Гиббона, население Рима в 1740 году составляло около 156 000 душ. Вспомнив о блеске императорского прошлого и забыв о нищих и рабах, он нашел очарование католической столицы не соответствующим его вкусу:
Внутри просторных ограждений стен Аврелиана большая часть семи холмов покрыта виноградниками и руинами. Красоту и великолепие современного города можно объяснить злоупотреблениями правительства и влиянием суеверия. Каждое царствование (исключения редки) было отмечено стремительным возвышением новой семьи, обогащаемой бездетным понтификом за счет церкви и страны. Дворцы этих удачливых племянников — самые дорогие памятники элегантности и раболепия: совершенные искусства архитектуры, живописи и скульптуры были поставлены им на службу; их галереи и сады украшены самыми драгоценными произведениями древности, которые вкус или тщеславие побудили их собрать.81
Папы этого периода отличались высокой нравственностью; их мораль росла по мере падения их власти. Все они были итальянцами, поскольку ни один из католических монархов не позволил бы никому из других захватить папство. Климент XI (р. 1700–21) оправдал свое имя, реформировав римские тюрьмы. Иннокентий XIII (1721–24), по суждению протестанта Ранке, обладал замечательными качествами для духовного и мирского правления, но его здоровье было очень слабым… Римские семьи, связанные с ним и надеявшиеся на его продвижение, оказались полностью обманутыми; даже его племянник не мог без труда получать те двенадцать тысяч дукатов в год, которые теперь стали обычным доходом племянника».82
Бенедикт XIII (1724–30) был «человеком большого личного благочестия».83 но (по словам одного католического историка) он «позволял слишком много власти недостойным фаворитам».84 Климент XII (1730–40) наводнил Рим своими флорентийскими друзьями, а когда состарился и ослеп, позволил управлять собой своим племянникам, чья нетерпимость еще больше обострила конфликт между иезуитами и янсенистами во Франции.
Маколей считал Бенедикта XIV (1740–58) «лучшим и мудрейшим из 250 преемников Святого Петра».85 Это огульное суждение, но и протестанты, и католики, и неверующие люди вместе превозносят Бенедикта как человека широкой образованности, приятного характера и моральной честности. Будучи архиепископом Болоньи, он не видел противоречий между посещением оперы три раза в неделю и строгим вниманием к своим епископским обязанностям;86 А став папой, он примирил чистоту своей личной жизни с весельем юмора, свободой слова и почти языческим пониманием литературы и искусства. Он пополнил свою коллекцию обнаженной Венерой и рассказал кардиналу де Тенсину, как принц и принцесса Вюртембергские нацарапали свои имена на изящно округлой части анатомии, не часто упоминаемой в папской переписке.87 Его остроумие было почти таким же острым, как у Вольтера, но это не мешало ему быть внимательным администратором и дальновидным дипломатом.
Он обнаружил, что папские финансы находятся в хаосе: половина доходов терялась при перевозках, а треть населения Рима составляли церковники, которых было гораздо больше, чем требовали дела церкви, и которые были дороже, чем церковь могла себе позволить. Бенедикт сократил свой штат, уволил большую часть папских войск, покончил с папским непотизмом, снизил налоги, ввел улучшения в сельском хозяйстве и поощрил промышленное предпринимательство. Вскоре его честность, экономия и эффективность привели к тому, что папская казна стала пополняться. Его внешняя политика делала мягкие уступки неспокойным королям: он подписал с Сардинией, Португалией, Неаполем и Испанией конкордаты, позволяющие католическим правителям выдвигать кандидатов на епископские должности. Он старался утихомирить доктринальные беспорядки во Франции с помощью мягкого исполнения анти-янсенистской буллы Unigenitus; «поскольку неверность прогрессирует с каждым днем, — писал он, — мы должны скорее спросить, верят ли люди в Бога, чем принять эту буллу».88
Он прилагал мужественные усилия, чтобы найти modus vivendi с Просвещением. Мы уже отмечали его сердечное согласие на посвящение Вольтеру «Магомета», хотя эта пьеса подверглась церковному обстрелу в Париже (1746). Он назначил комиссию для пересмотра Бревиария и устранения некоторых наиболее невероятных легенд; однако рекомендации этой комиссии не были выполнены. Своей личной активностью он добился избрания д'Алембера в Болонский институт.89 Он препятствовал поспешному запрету книг. Когда некоторые помощники посоветовали ему осудить книгу Ла Меттри «Человек», он ответил: «Не следует ли вам воздержаться от того, чтобы сообщать мне о дерзостях глупцов?». И добавил: «Знайте, что у папы есть свободная рука только для того, чтобы давать благословения».90 В пересмотренном Index Expurgatorius, который он издал в 1758 году, были оставлены все попытки отслеживать некатолическую литературу; за некоторыми исключениями он ограничился запретом некоторых книг католических авторов. Ни одно осуждение не должно было выноситься до тех пор, пока автору, если таковой имеется, не будет предоставлен шанс защитить себя; ни одна книга на научную тему не должна была осуждаться иначе, как после консультации с экспертами; ученые или эрудиты должны были с готовностью получать разрешение на чтение запрещенных книг.91 Эти правила соблюдались в последующих изданиях Индекса и были подтверждены Львом XIII в 1900 году.
Римским папам было почти так же трудно управлять Римом, как и католическим миром. Население города было самым грубым и жестоким в Италии, а возможно, и в Европе. Любой повод мог привести к дуэли среди