Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Руссо и Революция - Уильям Джеймс Дюрант

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 108 109 110 111 112 113 114 115 116 ... 487
Перейти на страницу:
без очков».62 Свою технику точных измерений он передал своему племяннику Бернардо Беллотто Каналетто, а свое чутье на ведуту — своему «доброму ученому» Франческо Гварди, с которым мы еще встретимся.

Как Каналетто показывал внешний вид великолепного города, так Пьетро Лонги раскрывал жизнь внутри стен, применяя жанровую живопись к среднему классу. Дама за завтраком в неглиже, аббатиса, обучающая своего сына, ее маленькая девочка, ласкающая игрушечную собачку, портной, пришедший показать платье, танцмейстер, показывающий даме шаги менуэта, дети с широко раскрытыми глазами в зверинце, молодые женщины, резвящиеся в буфете для слепых, торговцы в своих лавках, маскарад на карнавале, театры, кофейни, литературные котеджи, поэты, читающие свои стихи, шарлатаны, гадалки, продавцы колбас и слив, променад на пьяцце, охота, рыбалка, семья на празднике villeggiatura: все самые заметные занятия буржуазии присутствуют здесь, даже более полно, чем в комедиях Гольдони, друга Лонги. Это не великое искусство, но оно восхитительно и показывает общество более упорядоченное и утонченное, чем мы могли бы себе представить, глядя на аристократов из игорных казино или ругающихся стивидоров с пристаней.

4. Тьеполо

Венецианцем, заставившим Европу на мгновение поверить в то, что Ренессанс вернулся, был Джамбаттиста Тьеполо. В любой летний день процессия студентов и туристов входит в резиденцию епископа Вюрцбургского, чтобы увидеть лестницу и потолок, расписанные Тьеполо в 1750–53 годах; это вершина итальянской живописи XVIII века. Или посмотрите на «Троицу, явившуюся святому Клименту» в Национальной галерее в Лондоне; обратите внимание на ее искусную композицию, точный рисунок, тонкую работу со светом, глубину и сияние цвета; несомненно, это Тициан? Возможно, если бы Тьеполо не блуждал так далеко, он мог бы присоединиться к гигантам.

Или, возможно, ему помешала удача. Он был последним ребенком преуспевающего венецианского купца, который, умирая, оставил значительное наследство. Красивый, яркий, игривый, Джан «вскоре приобрел аристократическое презрение ко всему плебейскому».63 В 1719 году, в возрасте двадцати трех лет, он женился на Чечилии, сестре Франческо Гуарди. Она подарила ему четырех дочерей и пять сыновей, двое из которых стали художниками. Они жили в «прекрасном доме» в приходе Санта-Тринита.

Его талант уже расцвел. В 1716 году он выставил свою картину «Жертвоприношение Исаака»,64 грубоватую, но сильную; в это время он явно находился под влиянием Пьяццетты. Он также изучал Веронезе и принял манеру Паолески с пышными одеяниями, теплыми красками и чувственными линиями. В 1726 году архиепископ Удине пригласил его украсить свой собор и дворец. Тьеполо выбрал сюжеты из истории Авраама, но трактовка была не совсем библейской: лицо Сары, выходящее из ренессансной оборки, покрыто морщинами, обнажающими два зачаточных зуба; ангел, однако, — итальянский атлет с подвижной ногой. Тьеполо, похоже, почувствовал, что в веке, который начал смеяться над ангелами и чудесами, он может позволить своему юмору поиграть с традициями святых, и любезный архиепископ потакал ему. Но художник должен был быть осторожен, ведь церковь по-прежнему оставалась одним из главных источников живописных заказов в католическом мире.

Другим источником был светский человек, у которого был дворец, который нужно было украсить. Во дворце Казали-Дуньяни в Милане (1731) Джан рассказал на фресках историю Сципиона. Это не были типичные работы Тьеполо, поскольку он еще не сформировал свой характерный стиль, когда фигуры легко и свободно перемещаются в неопределенном пространстве, но они продемонстрировали мастерство, вызвавшее большой резонанс в Северной Италии. К 1740 году он нашел свою сильную сторону и достиг того, что некоторые65 считают своим шеф-поваром — потолок и банкетный зал Палаццо Клеричи в Милане. Здесь он выбрал в качестве проводников своей фантазии «Четыре части света», «Ход солнца» и «Аполлон с языческими богами». Он был счастлив покинуть мрачный мир христианской легенды и отправиться на олимпийские высоты, где он мог использовать греко-римские божества в качестве фигур в царстве, свободном от законов движения, цепей гравитации и даже академических правил дизайна. Как и большинство художников, чей моральный кодекс тает в пылу чувств, в душе он был язычником; кроме того, прекрасное тело может быть продуктом решительной и формирующейся души и, следовательно, само по себе быть духовным фактом. Вот уже тридцать лет Тьеполо отправляет богов и богинь, облаченных в марлю и беспечно обнаженных, гулять по космосу, гоняться друг за другом по планетам или заниматься любовью на облачной подушке.

Вернувшись в Венецию, он вернулся к христианству, и его религиозные картины оправдывают его мифологии. Для Скуолы Сан-Рокко он написал полотно «Агарь и Измаил», примечательное прекрасной фигурой спящего мальчика. В церкви Джезуати — переименованной доминиканцами в Санта-Мария-дель-Розарио — он изобразил «Институт Розария». Для Скуолы деи Кармини, или Школы монахов-кармелитов, он изобразил «Мадонну с горы Кармель»; эта картина почти соперничала с «Благовещением» Тициана. Для церкви святого Альвизе он создал три картины; одна из них, «Христос, несущий крест», переполнена мощными фигурами, ярко изображенными. Тьеполо отдал долг родной вере.

На дворцовых стенах его фантазия двигалась свободнее. В Палаццо Барбаро он показал «Апофеоз Франческо Барбаро», который сейчас находится в музее Метрополитен в Нью-Йорке. Для Дворца дожей он изобразил Нептуна, предлагающего Венере богатства моря. Для Палаццо Пападополи он создал два восхитительных фрагмента Венеции во время карнавала — «Менуэт» и «Шарлатан». А дворец Лабиа он украсил фресками, рассказывающими историю Антония и Клеопатры в великолепных сценах, блестяще воплощенных в жизнь. Его коллега, художник Джироламо Менгоцци-Колонна, расписал архитектурные фоны в порыве палладианского великолепия. На одной стене — встреча двух правителей, на противоположной — их пир, на потолке — дикое множество летающих фигур, представляющих Пегаса, время, красоту и ветры, раздуваемые веселыми пыхтящими импами. В «Встрече» Клеопатра спускается со своей баржи в ослепительном одеянии, открывая двойные курганы, призванные заманить усталого триумвира на благоухающий отдых. В еще более роскошном «Банкете» она опускает в вино жемчужину без цены; Антоний поражен этим беспечным богатством, а на балконе музыканты играют на своих лирах, удваивая опасность и утраивая опьянение. Этот шедевр, напоминающий и соперничающий с Веронезе, был одной из картин, которые Рейнольдс скопировал в 1752 году.

Такие работы в величественном стиле вознесли Тьеполо на высоту, видную за Альпами. Граф Франческо Альгаротти, друг Фридриха и Вольтера, распространил его имя по всей Европе. Уже в 1736 году шведский министр в Венеции сообщил своему правительству, что Тьеполо — именно тот человек, который должен украсить королевский дворец в Стокгольме: «Он полон остроумия и изюминки, с ним

1 ... 108 109 110 111 112 113 114 115 116 ... 487
Перейти на страницу: