Шрифт:
Закладка:
Доменико Скарлатти, как и Перголези, был слегка раздут ветрами вкуса, но кто может устоять перед блеском его престидижитации? Родившийся в annus mirabilis Генделя и Баха (1685), он был шестым ребенком Алессандро Скарлатти, в то время Верди итальянской оперы. Он дышал музыкой с самого рождения. Его брат Пьетро, кузен Джузеппе, дяди Франческо и Томмазо были музыкантами; оперы Джузеппе ставились в Неаполе, Риме, Турине, Венеции, Вене. Опасаясь, как бы гений Доменико не был подавлен этим изобилием талантов, отец отправил его в возрасте двадцати лет в Венецию. «Этот мой сын, — сказал он, — орел, у которого выросли крылья. Он не должен оставаться в гнезде, а я не должен препятствовать его полету».124
В Венеции юноша продолжил обучение и познакомился с Генделем. Возможно, вместе они отправились в Рим, где, по настоянию кардинала Оттобони, вступили в дружеское состязание на клавесине, а затем и на органе. Доменико уже был лучшим клавесинистом Италии, но Гендель, как нам говорят, сравнялся с ним; в то время как на органе Скарлатти откровенно признавал превосходство il caro Sassone. Два человека быстро подружились; это чрезвычайно трудно для ведущих мастеров одного искусства, но, как говорит современник, «у Доменико был самый милый нрав и самое благородное поведение».125 а сердце Генделя было таким же большим, как и его рама. Застенчивая скромность итальянца не позволяла ему публично демонстрировать свое клавесинное мастерство; мы знаем об этом только из сообщений о частных музицированиях. Одному слушателю в Риме (1714) «показалось, что за инструментом сидели десять тысяч чертей»; никогда прежде он не слышал «таких пассажей по исполнению и эффекту».126 Скарлатти первым стал развивать клавирные возможности левой руки, включая ее перекрещивание с правой. «Природа, — говорил он, — дала мне десять пальцев, и поскольку на моем инструменте есть работа для всех, я не вижу причин, почему бы мне не использовать их».127
В 1709 году он принял назначение на должность маэстро ди капелла при бывшей королеве Польши Марии Казимире. После смерти мужа, Яна Со-беского, она была изгнана как неприятная интриганка; приехав в Рим в 1699 году, она решила создать салон, столь же блистательный по гениальности, как и салон шведской королевы Кристины, умершей десятью годами ранее. Во дворце на площади Тринита-деи-Монти она собрала многих из бывшего окружения Кристины, в том числе нескольких членов Аркадской академии. Там (1709–14) Скарлатти поставил несколько своих опер. Воодушевленный их успехом, он представил «Гамлета» (Amleto) в театре Капранико. Опера была принята плохо, и Доменико больше никогда не предлагал итальянской публике оперы. Его отец установил слишком высокие стандарты, которых он не мог достичь.
В течение четырех лет (1715–19) он руководил Капеллой Джулия в Ватикане и работал за органом в соборе Святого Петра; теперь он сочинил «Stabat Mater», которая была названа «подлинным шедевром».128 В 1719 году он дирижировал своей оперой «Нарциссо» в Лондоне. Через два года он приезжает в Лиссабон в качестве капельмейстера Иоанна V и учителя дочери короля Марии Барбары, которая под его руководством стала искусной клавесинисткой; большинство его сохранившихся сонат были написаны для нее. Вернувшись в Неаполь (1725), он женился в возрасте сорока двух лет на шестнадцатилетней Марии Джентиле, а в 1729 году увез ее в Мадрид. В том же году Мария Барбара вышла замуж за Фердинанда, наследного принца Испании. Когда она переехала с ним в Севилью, Скарлатти сопровождал ее и оставался на службе до самой ее смерти.
Жена Скарлатти умерла в 1739 году, оставив ему пятерых детей. Он женился снова, и вскоре их стало девять. Когда Мария Барбара стала королевой Испании (1746), она привезла семью Скарлатти с собой в Мадрид. Фаринелли был любимым музыкантом королевской четы, но певец и виртуоз стали хорошими друзьями. Скарлатти занимал положение привилегированного слуги, обеспечивая музыкой испанский двор. В 1740 году он получил разрешение на поездку в Дублин, а в 1741 году — в Лондон; но в основном он жил в тихом довольстве в Мадриде или его окрестностях, почти уединенно от мира, и, вероятно, не подозревал, что станет любимцем пианистов в XX веке.
Из 555 «сонат», которые сегодня шатко поддерживают его славу благодаря своей тональной филигранности, Скарлатти при жизни опубликовал только тридцать. Их скромное название «Упражнения для гравицембало» указывает на их ограниченную цель — исследовать возможности выражения с помощью техники клавесина. Это сонаты только в старом понимании этого термина, как инструментальные пьесы, которые нужно «озвучивать», а не петь. Некоторые из них имеют контрастные темы, некоторые — парные мажорные и минорные тона, но все они состоят из одной части, без попыток тематической разработки и рекапитуляции. Они представляют собой освобождение клавесинной музыки от влияния органа и восприятие клавирными сочинениями влияния оперы. Живость, деликатность, трели и трюки сопрано и кастратов здесь превзойдены проворными пальцами, повинующимися игривому и расточительному воображению. Скарлатти буквально «играл» на клавесине. «Не ждите, — говорил он, — глубокой образованности, а скорее изобретательного шутовства с искусством».129 В этих переливах и каскадах есть что-то от испанского танца