У городских ворот Ильнур заметил Кольку. Колька был не один. Его провожала какая-то юная красивая девушка, которую, как показалось Ильнуру, он уже где-то видел. Но вот где? Верховному паладину понадобилось время, чтобы вспомнить. Это была помощница Агдэила, целителя, вызванного Лаурой в Форинг специально для любимого Коленьки.

Ильнур придержал коня, и с чувством глубочайшего негодования воззрился на любовников, самым возмутительным образом наплевавших на последние крохи приличия. Ладно бы, когда подобным манером себя вела чернь. Чернь она и есть чернь – с нее спроса мало. Но Колька ведь паладин. Да еще паладин прославленный, знаменитый. Что уж там, он герой. Народная молва успела насочинять о нем немало небылиц. Как он зверски бился с самим Свиностасом, а Свиностас, дело известное, тот еще монстр: росту в нем три метра с четвертью, силу имеет невероятную, владеет всеми известными видами магии и рядом неизвестных. Весь он с головы до ног облачен в волшебную броню, а самый черный меч чернейшей тьмы способен убить любого одним своим видом. Разумеется, лишь эпический герой мог сойтись в схватке с этаким чудищем. Вот Колька и снискал подобную славу. Славу эпического героя. И бог бы с ним. Ильнур не считал это чем-то плохим. Простым людям необходимо верить в лучшее, даже если их вера основана на голой фантазии. Без этого они не могут. Без веры в безграничную силу добра и его героев чернь мигом погрузится в отчаяние. Да и как тут не отчаяться, когда где-то на нейтральной полосе бродит трехметровое чудовище, наделенное безграничной мощью, и способное в любой момент нагрянуть в Форинг? Нет, людям нужна была вера в силу паладинов и светлых магов. Вот они и нашли себе новый объект поклонения.

И теперь этот новоявленный кумир демонстративно попирал исстари заведенные правила поведения. Где это видано, чтобы паладин целовался на глазах у всего города с какой-то девицей, с которой он мало того, что не помолвлен, так и вообще предстал на публике впервые?

Но не это потрясло Ильнура больше всего, а то, как скоро Колька позабыл Лауру. Та ведь сбежала всего несколько дней назад, а юный паладин уже нашел себе утешение в виде молоденький вертихвостки.

Все это ну никак не красило новоявленного героя.

Ильнур решил, что как старший товарищ и командир должен сделать Николаю замечание. Так просто нельзя. Ведь его поведение не только нарушает какие-то неписаные нормы, оно подрывает уважение к воинам добра.

Однако решимость верховного паладина быстро увяла, едва он подъехал ближе и увидел лицо провожавшей Кольку девушки. По раскрасневшейся милой мордашке катились потоки слез. В больших, широко распахнутых, глазах застыл ужас. Ее тонкие пальчики жадно вцепились в Колькины доспехи, словно девушка пыталась удержать своего возлюбленного. Она что-то быстро произнесла – Ильнур понял это по движению ее пухленьких губ. Кажется, она пыталась в чем-то убедить Кольку. Было нетрудно догадаться, в чем именно. Скорее всего, лекарша молила возлюбленного остаться с ней и не ехать на нейтральную полосу. Ведь там его поджидает Свиностас – изверг из извергов. В прошлый раз он едва не убил Кольку. Вторая попытка может оказаться более успешной.

Выслушав Альмину, Колька улыбнулся и погладил ее по волосам. Затем что-то сказал. Вероятно, заверял ее в том, что вернется к ней живым и здоровым, с головой Свиностаса на пике.

Когда Ильнур поравнялся с ними, Колька заметил его и сказал:

- А, Ильнур. Подожди минутку, поедем вместе.

- Уверен, что стоит? – спросил Ильнур. – Ты достаточно здоров, чтобы принять участие в походе?

- Достаточно. Этот поход я точно не пропущу.

Альмина вдруг заверещала и бросилась к Кольке. Она повисла на нем, прижав мокрое от слез лицо к холодной стали нагрудника. До слуха Ильнура донеслось ее приглушенное бормотание. Она действительно просила Кольку остаться с ней. Говорила о дурном предчувствии, что не хочет его отпускать, а затем и вовсе выразила желание сопровождать возлюбленного в этом походе. Возлюбленного! – мысленно повторил Ильнур. И когда только они успели?

- Вот уж нет, - сказал Колька, и ласково, но решительно, отстранил девушку от себя. – Нечего тебе делать на нейтральной полосе. Оставайся лучше здесь и жди меня. Ничего со мной не случится.

Ильнур подумал о том, что это уж слишком самоуверенное заявление. В прошлый раз ведь случилось. И если бы не Лаура, сейчас Колька не обнимал бы девиц, а гнил в земле.

Колька вскочил в седло. На нем были новенькие доспехи, довольно дорогие, столичной работы. Ильнур знал, откуда они взялись. Их заказала Лаура в качестве подарка для своего юного возлюбленного. И спустила на эти латы большую часть своих накоплений. Но Кольку, похоже, нисколько не смущал этот факт. Видимо, считал, что не пропадать же добру.

Альмина прижала ладони к груди, умоляюще глядя на своего возлюбленного – такого прекрасного и величественного, и такого уязвимого. Все складывалось как в любимых ею историях, полных страстной любви и неизбежного трагизма. Неужели она видит своего принца в последний раз? Вот сейчас он выедет за ворота, и исчезнет для нее навсегда. Но могла ли она остановить его? Ведь он был героем. Настоящим героем, равным великим паладинам прошлого. Даже захоти он этого, он не смог бы остаться с ней. Неумолимая судьба вела его навстречу вечной славе. Чья еще рука, если не этого ангела в человеческом обличии, способна сразить ужасного монстра? Они связаны нитью рока – блистательный паладин Николай, защитник добра и света, и исчадье тьмы и зла Свиностас. Кто она такая, чтобы вставать на пути провидения? Ей лишь остается ждать, и надеяться на чудо. Вдруг оно произойдет, и ее возлюбленный вернется к ней. Если же нет, то она проведет остаток дней, оплакивая его. Прямо как героини ее любимых книжек про любовь.

Ильнур и Колька выехали за ворота, направившись к морю пестрых шатров стоящего лагерем войска. Альмина ждала, что любимый обернется и бросит на нее прощальный взгляд, но этого не случилось. Вскоре оба всадника свернули по дороге и скрылись из виду. Альмина уронила голову. Слезы продолжали катиться по ее щекам. Она решила, что прямо сейчас пойдет к себе и начнет молиться за своего возлюбленного. И будет молиться до тех пор, пока тот вновь не окажется в ее объятиях.

Глава 44

Страх и