За перекопскими укреплениями П. Врангель в начале ноября 1920 г. сосредоточил 1-й и 2-й армейские корпуса, а подступы к Чонгарскому полуострову защищал Донской казачий корпус. Белогвардейская армия в это время насчитывала до 30 тыс. человек пехоты и кавалерии; имела 200 орудий, 5 бронепоездов, 20 броневиков и 3 танка[1005]. Врангелевцы надеялись, что за мощными укреплениями им удастся в длительных оборонительных боях обескровить советские войска, а затем, собрав силы, вновь перейти в наступление. Но этим планам не суждено было осуществиться.

В ночь на 8 ноября по приказу командующего Южным фронтом М. Фрунзе начался штурм перекопских укреплений. Форсируя в ледяной воде Сиваш, бойцы несли на себе пулеметы, снаряды, тянули пушки. Впереди наступали штурмовые колонны, состоявшие преимущественно из коммунистов. Им показывали путь местные жители. Наутро в ожесточенном бою удалось овладеть всем Литовским полуостровом.

Параллельно начался штурм Турецкого вала. Несколько первых атак не принесли успеха – ураганный огонь останавливал красноармейцев. Но они снова и снова поднимались в атаку. Разрывая колючую проволоку лопатами, топорами, прикладами винтовок, красноармейцы карабкались по обледенелым стенам на вал, преодолевали одну за другой все три цепи укреплений, продвигались вглубь полуострова[1006].

11 ноября начался штурм Чонгарских укреплений, была занята ст. Ишунь[1007].

Вслед за пехотными частями в Крым в район Чонгара вошли бойцы 1-й Конной армии, а в район Перекопа – 2-й Конной армии. Под натиском советской конницы врангелевцы начали массовое отступление[1008]. 13 ноября советские войска заняли Симферополь, 15 ноября – Севастополь и Феодосию, 16 ноября – Керчь, Алушту и Ялту. В тот же день М. Фрунзе сообщил В. Ленину об окончательном разгроме Врангеля и ликвидации Южного фронта. Остатки белогвардейских войск, а также тех, кто сплотился вокруг них на платформе враждебности к советской власти (около 80 тыс. человек), эвакуировались в Турцию на иностранных кораблях и захваченных судах Черноморского флота.

Свой вклад в разгром врангелевцев внесли и партизаны, совершая с тыла нападения на противника, перерезая коммуникации, осуществляя другие вспомогательные действия.

Еще 11 ноября 1920 г., в момент, когда определилось преимущество красных и становилось все более ясным, что сопротивление белых вот-вот будет окончательно сломлено, последним был передан ультиматум Реввоенсовета Южного фронта. Вот его полный текст:

«Главнокомандующему всех вооруженных сил Юга России генералу Врангелю.

Ввиду очевидной бесполезности дальнейшего сопротивления ваших войск, грозящего лишь бесполезным пролитием новых потоков крови, предлагаю вам немедленно прекратить борьбу и приказать всем подчиненным вам войскам армии и флота сложить оружие.

В случае принятия вышеназванного предложения революционный военный совет южного фронта на основании предоставленных ему Центральной советской властью полномочий гарантирует вам всем, кто сложит оружие, полное прощение относительно поступков, связанных с гражданской войной.

Всем, кто не желает трудиться в Советской России, будет обеспечена возможность беспрепятственного выезда за границу в случае отказа под честное слово от всякого участия в дальнейшей борьбе с Советской Россией.

Ответ по радио ожидается не позднее 24 часов 12 ноября по новому стилю.

Командующий армиями южного фронта Фрунзе

Члены Реввоенсовета Смилга, Владимиров, Бела Кун»[1009]

Анализируя приведенный документ, важно обратить внимание на два момента.

Ультиматум направлялся персонально П. Врангелю, не был обращением «к каждому солдату, к каждому белому офицеру лично, а не к командованию Российской армии…», как это утверждает В. Голованов[1010].

Составители Полного собрания сочинений В. И. Ленина сделали к упомянутому обращению примечание, будто бы П. Врангель не ответил на предложение М. Фрунзе и скрыл его от своих войск[1011]. Однако в том же примечании говорится, что обращение было осуществлено «по радио». Так что о его содержании могли узнать и более широкие круги участников боевых действий.

Утверждать, что на последних это произвело серьезное психологическое воздействие, в результате приведшее к соответствующему изменению фронтовой ситуации, непросто: белые вояки в основном спасались бегством в Севастополь в расчете на эвакуацию морем. Те, кто оказывался в арьергарде, естественно, отстреливались.

В историографии известен факт о размноженной полевой типографией листовке, обращенной непосредственно к рядовым бойцам и офицерам – защитникам Перекопа. Подписанная В. Блюхером, она разбрасывалась над позициями противника из аэроплана, однако не привела к желаемым результатам. Врангелевцы тогда считали свое положение беспроигрышным[1012].

Видимо, В. Голованов несколько сместил во времени события, связав несколько более поздние акции советской власти именно с ультиматумом М. Фрунзе.

12 ноября В. Ленин направил шифром по прямому проводу телеграмму Реввоенсовету Южного фронта (копию – Л. Троцкому): «Только что узнал о Вашем предложении Врангелю сдаться. Крайне удивлен непомерной уступчивостью условий. Если противник примет их, то надо реально обеспечить взятие флота и невыпуск ни одного судна; если же противник не примет этих условий, то, по-моему, нельзя больше повторять их и нужно расправиться беспощадно»[1013].

Ни о повторных ультиматумах, ни о реакции на документ М. Фрунзе как командования, так и офицерского корпуса врангелевских войск, не известно.

Широкую огласку получила информация о массовых расстрелах белых офицеров в Крыму уже после занятия полуострова красными – в последние дни ноября и в декабре 1920 г.[1014] и о причастности к ним одного из лидеров Компартии Украины Г. Пятакова.

То, что известно о тогдашних трагических событиях, в основном сводится к следующему. Когда после разгрома П. Врангеля полуостров стал советским, местная власть, наделенная Всероссийской ЧК особыми полномочиями, объявила, что все белогвардейские офицеры должны обязательно пройти регистрацию (тех, кто откажется – считать вне закона) и затем сами должны определить свою дальнейшую судьбу: уехать, эмигрировать, или же работать в согласии с советской властью. «Мне редко приходилось наблюдать такое чувство общего облегчения, как после этого объявления, – свидетельствовал писатель В. Вересаев, – молодое белое офицерство, состоящее преимущественно из студенчества, отнюдь не черносотенное, логикой вещей загнанное в борьбу с большевиками, за которыми они не сумели разглядеть широчайших народных масс, давно уже тяготилось своею ролью и с отчаянием чувствовало, что пошло по ложной дороге, что выхода на другую дорогу ему нет. И внезапно этот выход открывался – выход к честной работе в родной стране»[1015]. Однако тех, кто поверил представителям советской власти, явился на регистрацию (их было немало – «тысячи людей») вероломно арестовали и расстреляли.

Как вспоминает В. Вересаев, на вопрос, зачем все это делалось, Ф. Дзержинский ответил, что здесь произошла огромная ошибка. Крым был основным гнездом белогвардейщины. Чтобы его разорить, туда были посланы товарищи с особыми полномочиями. «Но мы никак не могли думать, – говорил Ф. Дзержинский, – что они так используют эти полномочия». Имя Пятакова Феликс Эдмундович не назвал, – пишет Вересаев, – но все знали, что возглавляла эту расправу «пятаковская тройка»[1016].

На чем основывались утверждения В. Вересаева, сказать трудно. До сих пор прямых