Я недовольно смотрела на него и начала внимательно слушать. Ион усмехнулся и заговорил:

— Раньше моим старым врагом был отец Гардоса Темный Император Эрамгедон, несправедливо укравший перед носом мою высшую силу. Я был намерен ему отомстить, да не успел. Когда потерял свою силу, я очень сильно ослаб и почувствовал, что схожу с ума… А потом появился чертенок Гардос. Вылитая копия своего отца.

Сара слушала, затаив дыхание. Тошно было наблюдать за восхищением, от которого блестели ее глаза. Сдерживая фырканье, я нервно сжала свои кулаки, вспотевшие от напряжения, и вновь бросила Иону взгляд.

Он рассказывал свою историю без доли грусти, а даже довольно, будто ему нравилось это.

— Все это время я думал, как вернуть свою силу… В итоге Темного Императора убили, а Гардос, являющийся его прямым потомком и обладателем высшей силы, угодил в иной параллельный мир, который возродился благодаря Палладинеянцам. Я присоединился к ним и просил отдать мне обратно эту высшую силу, но они были против. Они говорили, что я должен пройти свое испытание и, тогда, если справлюсь, стану среди них. Как вы знаете дальше, Гардос пришел в себя, вернул Арктура к жизни и вместе со своей армией запер Стражей Хаоса. Моей последней надеждой стали энтариаты, но и их Гардос убил. Энтариаты считали меня божеством, поклонялись, и среди них было много Верховных Жриц, одна из которых была очень предана мне — Анестониан.

Сара ахнула, услышав это. Я старалась сидеть спокойно, но мое тело слабо тряслось.

— Она погибла, и я дал клятву, что верну ее к жизни. Из-за геноцида всех расы я сам ослаб и оказался в Федерации Вселенной. Мой дух переселился в пустое тело, которое ты, девочка, — его глаза острым клинком впились в меня, и мне пришлось сильно напрячься, чтобы не задрожать, — привыкла видеть и считать своим отчимом. Так вот, я был не одним таким, была еще одна женщина, которую агент Федерации Бенджамин Эванс спас, полюбил и женился, и это, Беатрис, твоя мама.

«Которую ты убил…»

Еще секунда, и слезы польются из глаз. Но я не хотела этому монстру показывать свою слабость, и громко вздохнула, чтобы отогнать порыв слез.

— Меня интересовал Бенджамин, он нашел путь, как попасть к Стражам Хаоса. Но он не хотел этот путь мне показывать. И Федерация Вселенной, поставив Завесу, запретила Бенджамину заниматься такими вещами. Он вместе с твоей матерью отправился на Землю, где должен был ловить оставшихся тварей и приспешников Гардоса, но Бенджамина очень сильно влекло в измерение запертых Палладинеянцев.

— Почему? — робко спросила Сара.

Губы Иона изогнулись в хищную улыбку.

— Я это хотел узнать и отправился следом за ним. Федерацию я не интересовал, моя сущность, моя сила была очень хорошо скрыта ото всех. Я подружился с Бенджамином и пытался выяснить все про запертых Палладинеянцев. А он не хотел давать мне информацию. Тогда я начал его доставать, а он, испугавшись, что Федерация казнит его за то, что он несмотря на запреты продолжил изучать другие миры, решил от меня спрятаться.

— Почему? — не поняла Сара. — Ты же единственный, кто может быть равен самому Гардосу! Ты наша надежда!

Я чуть не рухнула с кресла. Никогда не слышала, чтобы Сара говорила таким одурманивающим голосом…

Ион пожал плечами:

— Что-то его напугало, и я намерен его найти. Мне нужны были его часы, ведь открыть портал в то измерение могли только они, и ради этого я попал в их семью, но часы мне не подчинялись. Сначала они достались Беатрис, потом попали к Арктуру, потом их уничтожили… А я так хотел вернуть того старого повелителя, которым когда-то являлся… тем божеством, которым должен был стать и чью силу украла темная семейка Гардоса. С Анестониан я беседовал телепатически и обещал ей, что помогу ей вернуться… но у меня не получается. Внутри меня нет высшей силы. Я не могу вернуть ее к жизни, и прошу вашей помощи. Без нее Гардоса не остановить. Она не может получить доступ к миру Палладинеянцев, потому что заперта в подпространстве.

— А где твоя армия? — резко спросила я и оглядела ребят. Интересно, знают ли они, кто именно уничтожил деревню Милославы?

— А Гардос истребил ее, — тут же добавила Сара.

— А вы в курсе, что эти монстры убили семью Милославы? — быстро спросила я.

Все изумленно переглянулись, и меня напрягло, как страшно сдвинулись брови Нефрита.

— Ты что-то путаешь, Беатрис. Это сделал не Ион.

— Э… в смысле? — начала я, но Сара тотчас добавила.

— Мы ошиблись, это были не они. Ион чист. Это сам Гардос подстроил, чтобы сделать его виноватым.

Я была ошеломлена услышанным. Дар речи пропал. А Нефрит наклонился и спросил:

— Так что сейчас нам делать, Ион?

— Сейчас поделюсь своими мыслями. Гардос захватил много миров, и Федерация ему проигрывает.

— Очень жаль… — добавил Нефрит.

— Скоро он убьет президента, и нам не удастся этому помешать… — напряжение сильно скользило в голосе Иона.

— А может получится? — робко добавил Галактион.

— Сын Гардоса превратил мою сестру в чудовище, я должен вернуть ее обратно и найти своего папу! — горячо добавил Арнольд. — Он еще в плену, я это чувствую, и знаю, что он зачем-то нужен гадюке Элизабет!

— И Гардос захватил мир принцессы Наташи… — Сара печально взялась за голову. — Я не знаю, что его может остановить…

Я с ужасом наблюдала за тем, как Сара, Нефрит, Галактион и Арнольд беседовали с Ионом, не видя в нем никакого монстра, а нового сообщника. Меня тошнило от происходящего, плотный ком застрял в горле и грозился смачно вырваться наружу. Один только Роберт молчал, и он единственный, к кому у меня осталось уважение.

Я еле как себя сдерживала, чтобы не наброситься на Иона и не задушить насмерть. Хотя смерть от удушья для него ещё мелочна. Подобный монстр заслуживает куда большей расправы.

Я даже Гардоса и Арктура в свое время так не ненавидела, как этого Иона.

И сейчас мне хотелось быть с Арктуром и Гардосом, а не с Сарой и остальными, ведь эти двое никогда не примкнули бы к такому мерзавцу, как Ион.

Меня трясло от того, что я должна играть, и я пожалела, что не согласилась предложению Арктура. Лучше бы он стёр память. Лучше бы стёр мне эти воспоминания.

Я чувствовала, как темный осколок души в моей груди стремительно рос. Своими мрачными завитками дыма он плотно обвивал всю мою душу. Тьма потихоньку поглощала со всех сторон, затуманивая разум.

Если я раньше и сомневалась