Шрифт:
Закладка:
И остановилась на искрящихся желтых радужках, так ярко выделяющихся на фоне темной смуглой кожи.
— Беатрис? — удивленно спросил Ион и приподнялся с кресла.
Играй свою роль… играй свою роль…
«Боже мой, почему Гардос так сильно жаждет прикончить Эрнаста, а Иона считает «мелкой шавкой»? Я в нем чувствую больше угрозы, чем в гребаном президенте…»
— И ты здесь, девочка? — судя по его потрясенному тону, он не ожидал меня здесь встретить.
— И я тоже рада тебя видеть. — резко укусив свой язык, мучительно проговорила я и натянуто улыбнулась. Мышцы лица совершенно не хотели шевелиться, затвердевели, и собственное лицо стало походить на бесстрастную маску, и мне потребовалось столько сил, чтобы хоть как-то фальшиво изобразить радость.
Но Ион мне не улыбался. Молниеносно, что даже секунда пройти не успела, он оказался напротив меня и крепко схватил за руку. Я вскрикнула от испуга, и парни позади вздрогнули и поднялись с кресел. Сара ошеломленно округлила глаза.
— Что происходит? — быстро вырвалось у нее этот вопрос.
А Ион цокнул языком:
— Чистая.
Он приподнял меня за подбородок и задумчиво оглядел мое лицо.
— Что ты делаешь? — сквозь зубы прошипела я и хотела сделать шаг назад, но его пальцы свирепо впились мне в лицо и не давали сил мотнуть головой. А глаза, яркие, ослепляющие, острым клинком впились в меня. Я чувствовала, как его взгляд погружался внутрь меня… Он пытался заглянуть в душу и рассмотреть ее во всех деталях, пробиться сквозь ее пелену и увидеть эти жадно интересующие его секреты.
— Ион? — подала голос испуганная Сара.
— Хм, странно… — фыркнул Ион и отпустил меня.
Я отскочила и посмотрела на него ненавистно. Теперь неестественно улыбаться сил не было, вновь перед глазами встала сцена, как он отобрал последнее дыхание жизни моего самого последнего близкого человека, и сейчас хотелось только одного: прикончить его и Гардоса за то, что тот только о президенте думает. Но оторвать свой взгляд от этих ярких глаз не получалось, они потемнели под куполом мрачных мыслей, которые вихрились в его разуме, и меня на долю секунды обвил страх. Ведь кто знает, на что способен он?..
— Я помню, как ты, девчонка, была рядом с Гардосом и Арктуром внутри той пирамиды… — хмуро прошептал Ион.
Боковым зрением заметила, как напряглись Сара и Нефрит.
— Да, они использовали меня, как энтариатку, — стараясь выглядеть уверенно, пробурчала я.
— И что им от тебя было нужно? — недоверчиво прищурил он глаза. — Завеса уже давно пала, миры слились, Гардос всемогущ, Федерация проигрывает ему. Зачем ему такая девчонка, как ты?
«Чтобы убить тебя…»
— Чтобы через меня убедиться в том, что Стражи Хаоса ему не помешают. — первое, что пришло на ум, сказала я, и на секунду ложь обожгла язык. Такой бред сказала, как в это можно поверить? Но я не была готова к тому, что, стоя перед ним, буду чувствовать помимо ненависти сильный страх. Жуть стирала из разума все адекватные мысли, в которые можно было поверить.
Но Ион, на удивление, абсурда в моих словах не услышал. Или сделал вид…
— Вот как. — он обнажил свои белоснежные зубы. — Да, Гардос их боится. Он трус. А знала ли ты кое-что?
— Что? — смутилась я, и от его надменной широкой улыбки меня немного затрясло.
— Самый опасный злодей — трусливый злодей. Он будет прятаться, скрываться, боязливо оглядываться. Потому что он будет думать, что его повсюду окружает опасность. И этим он губит нам надежду его свергнуть. Нам не удастся его подкараулить и убить, он прячется. А храбрый злодей — сильный злодей. Он губит нам надежду своей решительностью. Нам не удастся подкараулить и убить, он нападет первым. Но каждого из них можно победить. Сложность только в одном: как именно?
Мне было непонятно, как именно это изречение относится к Гардосу, ведь он ничего никогда не боялся. Все захватывал сам, всех побеждал сам, столько миров разбилось по кускам из-за одного взмаха его руки. Он превратил мой родной мир в настоящий Ад. А вот Ион та еще темная лошадка. Ему нужны энтариаты, но при этом он убил мою маму… Ему нужно возродить Анестониан, но он при этом презирает меня. Он мне говорил, что жаждет восхождения своего повелителя, которым сам же и является. Что в его голове, и почему Сара смотрит на него с таким неописуемым восторгом? Что он ей наговорил такого?..
— И мы объединились, чтобы победить Гардоса. — заговорила Сара, — Ион, — обратилась она к нему, — присядь, мы продолжим разговор.
Бывший отчим еще раз напоследок меня скептически оглядел. Страшно было думать о том, какие мысли кружат в его темном запутанном разуме.
— И ты помнишь, Беатрис, что тогда произошло в пирамиде?
Это он про маму…
У меня в глазах начало жечь. Слезы были готовы политься. Я задрожала и ощутила, что сейчас перед всеми расплачусь. В бессилии упаду коленками на пол и буду колотить пол.
Притворяйся. Притворяйся. Притворяйся.
— Ты о чем? — изобразила я удивление, но нижняя губа предательски задрожала, а одна слезинка слабо выступила на веке, и я сильно моргнула. — Я мало, что помню в последнее время… память стала странной…
— Память, тебе, что ли стерли? — издевательски усмехнулся он. — Ну и хорошо.
«Чего хорошего?!» — хотела крикнуть ему в лицо, а следом вонзить в сердце острый кинжал.
Притворяйся.
Но воздержалась.
Притворяйся.
Но сквозь злобу я еще кое-что заметила на его лице. Триумф в глазах. Блестящий, завораживающий огонек, который сильно врезался в мое сердце. Точно так же на меня смотрел Гардос, когда планировал захват Андора. Ион что-то задумал. Он не верит моему бреду, он притворяется, чтобы не выставить меня лгуньей перед Сарой.
Ему зачем-то нужно доверие Сары.
Ему зачем-то нужна сама Сара.
Точно так же нужна она ему, как я нужна Гардосу и Арктуру.
Мне хочется верить, что я просто себя накручиваю, но я на каком-то интуитивном уровне ощущала, что Ион насмехается над моей ложью…
— Садись, Беатрис. — мягко сказал Ион и коснулся моей спины, приглашая сесть. Его рука словно кипятком обожгла мне спину. Я дернулась и быстро отошла от ненавистного отчима и села рядом с Сарой.
— Так какой план? — тут же заговорила она.
— Сейчас поделюсь своими размышлениями. — медленно, смакуя с наслаждением каждый
