в огромных очках, словно стрекозы. На ногах импортные лыжи. А когда он начинал, лыжи были обыкновенные «дрова». И привязывались они к ноге намертво сыромятными ремнями — если падал, так уж вместе с лыжами. Мальчишки той поры, его отчаянные товарищи, любили гонять в Чертовом ущелье и совершать лихие прыжки со скалы, прозванной Чертовым мостом. А потом он возвращался в деревянный барак, где не было ни ванной, ни душа, и воду нужно было греть на плите, и хорошо еще, если эта плита топилась...

Он вдруг поймал себя на том, что рассуждает совсем как старик, хотя ему нет и сорока. Просто за эти годы многое изменилось. Кто мог знать, что Васька Мельников когда-нибудь выйдет на олимпийскую трассу?! А сейчас все горно-лыжные школы Кировска официально были признаны школами олимпийского резерва. И в том, что так случилось, была и его немалая заслуга — долго, очень долго он держался в чемпионах страны, поверили в Москве наконец, что Кировск — этот маленький заполярный городок — может стать родиной чемпионов. Поверив, Москва отпустила средства и на оборудование, и на тренеров, и на строительство крупного горно-лыжного центра. Новые трамплины, трассы, подъемники, гостиничный комплекс. На макете преображенная гора выглядела великолепно!

———

— Руками подрабатывай!..

Как быстро прогрессировали эти мальчишки! В десять-двенадцать лет они проходили ворота получше многих былых мастеров. И это тоже было закономерно — теперь тренеры горно-лыжных школ на общественных началах приучали ребят к горным лыжам еще в детских садах. Посвящать ребятам все свое личное время стало нормой. Говорят, учитель умирает в своих учениках. Неверно это, напротив — живет! Как жили и продолжают жить в нем, в Василии Мельникове, его славные учителя, от которых он принял спортивное мастерство, волю, страстность, так и он будет жить в этих мальчишках. И он, и председатель городского спорткомитета Дмитрий Веселов, и директор республиканского комплекса олимпийской подготовки горнолыжников Михаил Антиосов, и еще многие другие, кто свою жизнь посвятил городу, его настоящему и будущему. Если сегодня, работая плечом к плечу, они добились того, что в маленьком Кировске лыжным спортом охвачены почти все мальчишки и девчонки и возводится горно-лыжный центр на горе Айкуайвентчорр, то через двадцать — тридцать лет уже эти мальчишки, девчонки, приняв от них эстафету, преобразят облик Кировска.

Тренировку Василий Мельников закончил в 17.20. Отпустив ребят с горы, он несколько раз спустился сам, наслаждаясь скоростью. Когда он спускался в последний раз, началась метель. В глаза сыпало снегом. В ярких лучах ламп снег мчался вниз белыми струями.

Домой он вернулся в начале седьмого. В 19.40, когда он включил телевизор, то оказалось, что вторая программа не работает. Та самая, которая была отведена для телерепортажа из Шладминга.

Ветер мчался на плато Расвумчорр со скоростью курьерского поезда. И дымилась плоская вершина, словно проснувшийся вулкан. В кратере карьера кружили белые смерчи с воем и свистом, алчно набрасывались на машины, готовые свалить их и разметать по частям, словно задались целью еще раз испытать людей на прочность, словно и было это главным для разбушевавшейся стихии.

А люди работали. Ковши экскаваторов захватывали минерал и, низко опустившись над кузовом, загружали самосвалы драгоценным сырьем. И самосвалы уходили в дымную студеную мглу, в мгновение ока растворялись в ней, казалось бы, навечно, навсегда, но проходила минута, вторая, третья... и они возвращались, гоня перед собой мутное облако света...

В 19.56 на местный телецентр обрушилась лавина телефонных звонков. Мужские, женские, старческие и детские голоса задавали только один вопрос: «Почему не работает канал?» Дежурный по телецентру даже взмок, отвечая всем одно и то же: «Ищем неисправность. Сами жаждем увидеть репортаж».

Когда позвонил отец Леонида Мельникова, дежурный уже терял голос.

— Не беспокойтесь, — заверил он. — Канал работать будет! Успеха нашим!

Канал заработал за семь минут до начала передачи.

Они сидели перед цветным телевизором всей семьей — Тоня, Василий и их родители. И еще Дмитрий Веселов, в прошлом горнолыжник, ныне спортивный судья и председатель городского спорткомитета. Мужчины делали прогнозы, а матери не было дела до шведа Стенмарка и американских парней Фила и Стива Маре, претендующих на золотую медаль, она думала о сыне. Мысленно она сейчас была с ним, видела его в толпе горнолыжников, собравшихся на стартовой площадке, внешне он выглядел спокойным, но она знала, как он волнуется. Да, она его видела, хотя на экране ничего этого не было — камера панорамировала вдоль трассы, показывая зрителей, шоссе, по которому катили легковые автомобили, игрушечные домики австрийского курортного городка...

— Говорит и показывает Шладминг... Говорит и показывает Шладминг...

В голосе телекомментатора слышалось предстартовое волнение спортсменов и зрителей. Он говорил о том что днем в этом альпийском городке припекает солнце, температура поднимается выше нуля, поэтому на отдельных участках приходится подновлять трассу с помощью искусственного снега. Солнце и ночные морозы сделали трассу на редкость жесткой, и проходить ее будет нелегко. Затем комментатор стал называть имена участников, и все сидящие перед телевизором напряглись, ибо всякое случается — и травму можно получить на последней тренировке, и температура внезапно может подскочить, но нет — следом за Жировым, Цыгановым и Андреевым бывший вратарь сборной страны Владимир Маслаченко назвал и «пятнадцатилетнего школьника из Кировска Леонида Мельникова».

— Видел я наших ребят перед отлетом, — обращаясь к Веселову, проговорил Василий Мельников. — Выглядели они переутомленными, вялыми... Боюсь, что на этот раз их перетренировали. Стенмарк вон чуть ли не месячный перерыв в тренировках сделал накануне чемпионата.

— И такое может быть, — согласился Веселов. — Если долго вкалываешь на всю катушку, реакция притупляется. Помнишь, как наши хоккеисты после блестящих игр в Канаде проиграли на чемпионате мира? Их было просто не узнать — еле двигались, клюшки разом отяжелели. Тогда много писали о... — голос Веселова замер на полуфразе, потому что на экране возник Фил Маре.

Крепко сбитый, рослый американец принял предстартовую позу. Этот парень однажды уже был увенчан золотой медалью чемпиона и, судя по решительному виду, не намерен был упускать свой шанс.

Через десять секунд после старта Фил Маре налетел на флажок в четвертых воротах. Гибкий и потому безопасный, шест пригнулся к земле, пропуская слаломиста, а когда, раскачиваясь, выпрямился, Фил Маре уже сходил с трассы. Все это случилось в мгновенье ока.

— Сегодня мы, по-видимому, еще неоднократно станем свидетелями подобных срывов, повторяю — трасса на редкость жесткая. Даже такой опытный спортсмен, как Фил Маре, не смог справиться с