Он увидел головы отца, матери и Дрейтона, подвешенные на крюках. Увидел подобие трона, сделанное из отрубленных ног и обшитое снятыми скальпами. На троне сидел Бог Лезвий. Задрав голову кверху и взирая на Лероя из раны, он широко улыбался, скаля иглы-зубы. Его окружали трупы и еще живые, заживо освежеванные, кричащие, лезущие из раны и обращающие к Лерою окровавленные остатки лиц. Какие-то странные существа, напоминающие летучих мышей, парили у самых краев пореза, полоща смрадный воздух кожистыми крыльями, но прорваться наверх не стремились.

Бог Лезвий взмахнул черной рукой, разгоняя свою жуткую свиту, и осталось одно его лицо, выступающее из раны, скалящее серебряные зубы-иглы в недоброй улыбке.

Лерой взглянул на свои пятки. Их вид его почему-то не устраивал — надо разжиться обувью. Отстранив руку, он уселся с тетрадью на табурет, полистал ее, бритвой расширил разрез на пальце. Кровь, торжествуя, выступила алыми каплями. Ею Лерой продолжил записи Дрейтона. Теперь он понимал эти символы, которые помогали преодолеть барьер между измерениями и диктовали миру волю Бога Лезвий, Короля Теней.

Закончив писать, он неподвижно застыл на табуретке, сжав в руке раскрытую бритву. Когда-нибудь дождь хлынет. Когда-нибудь перестанет. Он ждал этого часа и явления лунного света. Ждал необычайных и завораживающих перемен, которые сулил этот свет.

Дом-оборотень

В «Пронзающих ночь» описан момент, из которого родилась эта история. Когда Брайан приходит во владения Клайда — старый дом, где Клайд с дружками по большей части отсиживаются, а не живут, — создается впечатление, что дом — вампир: он высасывает жизнь из других зданий.

Поскольку продажи «Пронзающих ночь» шли не очень хорошо, я стал искать новые сюжеты в этой истории. Я в буквальном смысле взял идею дома, который питается энергией других домов, и написал книжку для детей, которая называлась «Что-то дряхлое грядет». Заголовок явно отсылал к «Макбету», а также обыгрывал название романа Рея Брэдбери «Что-то страшное грядет» — тот напрямую заимствовал строчку из Шекспира. Героями детской истории стали двое мальчишек и маленький пес. Прошли годы, прежде чем мне удалось продать эту книгу небольшому издательству «Сабтеррейниан».

Ну а пока детская история пылилась на полке, я решил превратить ее в рассказ под названием «Дом-оборотень», в котором главными персонажами стали два старика. Сперва я оставил изначальное название, которое дал детской книге, но Уильяму Ф. Нолану, купившему рассказ для сборника «Городские ужасы», оно не понравилось, и тогда я предложил альтернативу. Мне показалось, что «Дом-оборотень» создает атмосферу чего-то дикого и загадочного.

Под таким заглавием рассказ и был напечатан. А недавно вышел мультфильм, который чем-то схож по сюжету и с рассказом, и с романом. Увы, шансы на то, что мое произведение перенесут на экран, канули в лету. Ужасно! Я всегда считал, что уж если какая из моих историй и заслуживает экранизации, то непременно «Что-то дряхлое грядет».

Но столько крови уже утекло — не будем предаваться минутным слабостям. Перед вами «Дом-оборотень».

Старенький «форд» еле слышно плыл сквозь ночь, минуя улицу за улицей. Водитель, пожилой седовласый мужчина, опустил окно и явно больше разглядывал дома, мимо которых ехал, чем смотрел на дорогу. Передним колесом машина заскочила на тротуар, и он, тихо ругнувшись, вернул ее на темную и тихую проезжую часть.

Бомонт-стрит вылилась в тупик. Развернувшись, автомобиль с пожилым водителем покатил обратно. За ночь эта поездка по коротенькой улочке была третьей — уже в третий раз мужчина убедился, что дома здесь умирали, серели, осыпались, становились больными на вид. Страннее всего было то, что поветрие накрыло их, судя по всему, за одну ночь.

Дом, принадлежавший мужчине-водителю, выглядел хуже всех. Краска шелушилась, а ведь он покрасил его всего-то в прошлом году. Окна напоминали собравшие богатый улов липучки для мух — несмотря на то, что трупиков насекомых не было, — и что-то в самом здании обрело преждевременную дряхлость, словно жилище это было столь же старо, как и хозяин, и дух только покинул его древесное тело.

Близлежащие дома выглядели не лучше. Впрочем, этого стоило ждать: они были старыми изначально, и их населяли, главным образом, пенсионеры. Почти весь квартал — старики да старушки, парами либо врознь; самые молодые, как водитель, уж разменяли шестой десяток. Однако все здесь старались поддерживать дома в надлежащем виде, подстригать лужайки, подновлять краску. За одну ночь на этих благих усилиях был поставлен крест.

Похоже, все началось, когда по соседству возник тот жуткий дом. Казалось, он просто вырос из земли, заняв пустующий участок напротив владений пожилого мужчины-водителя. Новый дом был выдержан в давяще-готическом стиле — такой же темно-коричневый и мертвый на вид, как трава поздней осенью.

Невероятно, но никто не слышал традиционного и привычного для строительства шума. Просто однажды местные жильцы отправились в свои кровати, а выйдя утром на улицу, столкнулись с нежданным соседом, похожим на раздувшуюся голодную жабу с холодным, пытливым, вычисляющим взглядом глаз-окон второго этажа.

Разве когда-нибудь и кому-нибудь удавалось построить целый дом за одну ночь? Не могла же вся эта старая на вид, потрепанная погодой готическая отделка изначально быть такой? И, если на то пошло, почему никто не видел, чтобы новые жильцы входили или выходили из дверей дома? Он простоял неделю, а в него так никто и не заехал, на лужайке не красовалось извещение о продаже, в газете не мелькали объявления об аренде — мужчина-водитель лично проверил. Конечно, добрую часть тайны можно списать, если права его жена.

— Ты старый идиот, Гарри, — сказала она. — Этот дом просто перевезли сюда и поставили на новый фундамент. А заехать жильцы могли бы аккурат когда