вдоль и поперек. Поэтому я ждал зацепки, какого-то знака, указывающего на местонахождение драгоценностей, возможного прибытия сообщника. – Он помолчал, многозначительно приподняв плечи. – Теперь я убежден, что изумруды были переданы кому-то сразу после кражи. Деньги потрачены, драгоценности исчезли. И за все ответствен герр Аллвин. Как вы думаете, можно ли ожидать от моих клиентов сочувственного отношения к его дочери?

– Но она тут совершенно ни при чем, – сказал Стив. – Деньги потратил он. Вы ничего не можете ей сделать.

– «Не можете»! – передразнил детектив. – Вам следовало бы трижды подумать, прежде чем произносить такие слова. И в обычные времена ей пришлось бы нелегко. А сейчас может быть еще хуже.

Льюис покусывал губу, сдвинув брови в глубоких и горьких раздумьях. Наконец он, похоже, принял решение.

– Какова была стоимость… – размеренно произнес он, – рыночная стоимость украденных изумрудов?

Сыщик ответил кратко:

– Приблизительно четыреста тысяч шиллингов. Они были приняты в залог под существенно меньшую сумму. Но поскольку камни имеют историческое значение, в бухгалтерских книгах моего клиента их стоимость обозначена как четыреста тысяч.

– Сколько это в нашей валюте?

– Почему вы… – Детектив выглядел озадаченным. – Сто тысяч долларов.

Льюис сел за стол и достал из внутреннего кармана авторучку и чековую книжку. С бесстрастным выражением лица он выписал чек.

Детектив взял чек и пробежался по нему ошеломленным взглядом. Затем постепенно черты его лица смягчились. Он потер подбородок, взглянул на Льюиса, потом на чек, снова на Льюиса.

– Мой дорогой сэр! – провозгласил он с необыкновенным оживлением. – Вы возместили ущерб! Королевский поступок! Это полностью меняет характер дела. Вряд ли нужно объяснять, как…

– Пожалуйста, не говорите ничего, – перебил его Льюис. – Я купил ваши иллюзорные изумруды, вот и все. Надеюсь, мисс Аллвин больше никто не побеспокоит?

– Как я и собирался сказать, мой славный мистер Меррид, ваша необычайная щедрость может иметь только один результат. Я уверен, теперь мои клиенты отзовут дело. Более того, я даю вам безусловные гарантии, что сам улажу все формальности.

– Значит, мисс Аллвин будет свободна и сможет покинуть страну?

– Даю вам слово!

Последовала короткая драматичная пауза. Потом Льюис спросил:

– Вам еще что-нибудь от меня нужно? Если нет, пожалуй, пойду спать.

– Да-да, конечно! – экспансивно воскликнул коротышка. – Уверен, вы очень устали. А в этом доме множество помещений для проживания. Я же тем временем свяжусь со своими нанимателями в Вене. К завтрашнему дню, – улыбнулся он, – надеюсь получить великолепные новости, касающиеся всех заинтересованных лиц.

Льюис кивнул и, пожелав всем доброй ночи, вышел из комнаты. Служанка проводила его в спальню наверху. Сняв ботинки и пальто, он выключил свет и полуодетым рухнул на кровать. Однако, несмотря на усталость, заснуть не мог. Множество противоречивых мыслей не давали ему покоя. Вся эта история началась как увлекательное приключение. А закончилась бессмысленно – трагическими смертями. И все его позерство, все попытки сыграть в благородного и храброго рыцаря разбились об унылую обыденность сделки. Будь он и правда героем исторического романа, пронесся бы с Сильвией через границу, как какой-нибудь блистательный Лохинвар[56]. Но реальность заключалась в том, что он расписался в чеке, купив любимой свободу, как лавочник.

Он беспокойно ворочался на узкой кровати. Мысль о том, что его поступок был щедрым и великодушным, ни разу не пришла ему в голову. Он мрачно насмехался над собой. И все же, несмотря на презрение к себе, ему пришлось неохотно признать, что другого выхода не было.

Ближе к утру он забылся в легкой дремоте и проснулся в восемь часов. День был серый, пасмурный. Льюис встал, побрился и тихо спустился вниз, надеясь узнать, чем закончилось посредничество «Оберхоллера».

Там, в задней комнате, где на круглом столе, накрытом теперь белой скатертью, был сервирован скромный завтрак, Льюис нашел Сильвию. Горничная налила ей чашку кофе. Но гостья не обратила на это внимания. Она сидела, поставив локти на стол, и смотрела прямо перед собой.

Внезапно, словно повинуясь какому-то внутреннему порыву, она повернулась и увидела стоящего в дверях Меррида. Ничто не изменилось в ее лице – оно осталось таким же печальным. Мгновение они смотрели друг на друга.

– Примите мои соболезнования, – запинаясь, произнес наконец Льюис, – по поводу вашего отца. И Карла.

Его слова были полны сочувствия. Сильвия едва заметно наклонила голову, но ничего не ответила. Она словно возвела между ними барьер, не желая даже видеть Льюиса в этой комнате. Однако он не сдвинулся с места.

– Я не знаю, каковы ваши планы. Но хотел бы помочь вам во всем, что вы намерены сделать.

Она мрачно взглянула на него:

– Делать мне нечего. Меня вычеркнули. Они даже не хотят меня допрашивать.

– Я рад, – сказал он тихо.

Ее поза стала еще более напряженной.

– А я не рада. Мне хотелось бы занять свое место рядом с отцом. И с Карлом. Они пострадали. Я – нет. Кое-кто вмешался, хотя его об этом не просили, меня будто завернули в мягкую вату и вытащили из беды. Даже детектив улыбается мне. Его почтительность внушает отвращение.

Взгляд Льюиса потяжелел. Итак, она знает. И если она так к этому отнеслась, его предположения были верны. Он немного помолчал. Сам того не желая, он воспринял реакцию Сильвии как не вполне справедливую.

– Вы бы предпочли отправиться в тюрьму? – услышал он собственный голос.

Она еще крепче сжала губы, но потом проронила:

– И сохранить самоуважение.

Это задело его за живое.

– Думаете, сейчас время геройствовать? Существует такая вещь, как простой здравый смысл.

Она густо покраснела, часто задышала, столь же огорченная, как и он.

– Я не рождена для того, чтобы следовать здравому смыслу. И не рождена для того, чтобы меня покупали!

Последовала пауза, полная острейшего напряжения. Сквозь болезненные удары своего сердца Льюис услышал шаги наверху. Это Конни готовилась спуститься к завтраку. Уязвленный и злой, он понял, что не может столкнуться с житейской прозой. Буркнув слова извинения, развернулся на каблуках и вышел из дома.

Он прошел по улице лишь несколько шагов, когда столкнулся с бодрым детективом, возвращавшимся из города.

– Ага! Герр Меррид! – В голосе коротышки звенел триумф. – Рад видеть, что вы проснулись так рано. Особенно потому, что у меня для вас очень хорошие новости. Просто великолепные! Мои клиенты потрясены вашей щедростью. Они немедленно прекращают расследование. Более того, официальный взгляд на дело заключается в следующем: учитывая вчерашние прискорбные события, ущерб можно считать возмещенным с лихвой. Остались лишь некоторые следственные формальности, с ними разберутся в гастхофе «Хоне». Вашего присутствия не потребуется. Я это устроил.

– Это действительно хорошие новости. – Льюис едва нашел в себе силы