– Gruss Gott![57] – воскликнула фрау Эдлер. – А вы что здесь делаете?

– Наслаждаюсь утренней свежестью, – вежливо ответила Руди.

Фрау Эдлер взглянула на нее с кислым неудовольствием. Буркнув что-то себе под нос, она поторопила мужа, чтобы быстрее садился в сани. Повозилась немного, жалуясь на недостаточные размеры повозки, отчитывая кучера за пледы, и наконец дала знак к отправлению.

– Прощайте! – крикнула Руди, когда кортеж тронулся с места. – И удачи вам.

Она помахала рукой на прощанье, ее тонкая фигурка, странно бесприютная на фоне пустого двора, вырисовывалась в сероватой дымке холодного рассвета.

– Ну и ну, удачи она пожелала! – сказала фрау Эдлер и бросила на мужа взгляд, исполненный внезапных подозрений. – Что бы это значило?

– Откуда, черт возьми, я могу знать?

Ее землистое лицо побагровело.

– Не кричи на меня! Уж мне-то известно, какой ты на самом деле.

Вспыхнувшая семейная ссора длилась всю дорогу до Таубе. Там супруги заключили временное перемирие, чтобы заплатить за сани и переместиться в древний автофургон, ожидавший их у гостиницы. На этом средстве передвижения, открытом с одного конца, они отправились в Брейнтцен: Эдлеры устроились в тесной кабине с водителем, а гроб и пожитки Карла располагались позади. Эта часть поездки была короткой и прошла более приятно, в возобновленной дискуссии об имуществе покойника. Предметом особенно жарких обсуждений стали часы, и новые владельцы гордо продемонстрировали их водителю. Тот высказал мнение, что часы стоят целое состояние – по меньшей мере тысячу шиллингов.

– Mein Gott! – воскликнула фрау Эдлер, запихивая драгоценный предмет обратно в сумку. – Неужели так много?

Водитель – тихий, умудренный жизненным опытом человек – пояснил:

– Это из-за цены на золото. Она все растет и растет. Просто ракетой взлетела.

Фрау Эдлер ничего не сказала, но бросила взгляд на своего супруга, словно бы подчеркивая, что выполнение семейных обязательств может принести больше выгоды, чем они ожидали. Таким образом они добрались до Брейнтцена, подъехали к мосту и остановились у красно-белого шлагбаума.

Мост охранялся весьма основательно. В дополнение к обычной пограничной полиции там стоял отряд солдат. Международная напряженность очень обострилась. Никому не позволялось пересекать границу без тщательного досмотра и подробных расспросов.

После двадцатиминутного ожидания к автофургону приблизились двое пограничников.

– Что у вас здесь? – требовательно спросил один из них.

– Посмотрите мои бумаги и узнаете, что у меня здесь, – проворчал герр Эдлер. – Честных людей заставляют ждать, а денежки за аренду фургона утекают. Безобразие.

– Помолчите, – отрезал второй пограничник – остроносый парень с очень тонкими губами. – Или будете ждать дольше, чем рассчитывали.

Он выхватил у Эдлера документы и, пока напарник наблюдал поверх его плеча, внимательно их изучил. Наконец сказал:

– Торгуете мертвечиной, как я погляжу. Что собираетесь делать с тушей?

Фрау Эдлер визгливо проговорила:

– Между прочим, мы швейцарцы, честные граждане. Мы приехали сюда не для того, чтобы выслушивать оскорбления.

– Вы сами себя оскорбляете, добрая женщина, – съязвил второй пограничник. – Своей собственной физиономией.

Фрау Эдлер рассвирепела:

– Это лицо дал мне Господь. И уж лучше такое лицо, чем ноги вроде ваших, смахивающие на черенок трубки.

– Хватит, – остановил их пререкания первый пограничник. – Это серьезное и важное дело. Мы должны заглянуть в гроб. Не верить же вам на слово. Вдруг у вас там контрабанда: оружие, боеприпасы, да что угодно.

Герр Эдлер не без труда утихомирил разъяренную жену.

– Делайте что хотите, – сказал он. – Только осторожнее, постарайтесь без святотатства. Это великий грех. И не задерживайте нас дольше, чем на час, иначе я взыщу с вас за аренду фургона.

– Приведи лейтенанта, – сказал первый пограничник напарнику. Тот удалился.

Лежавший в гробу Профессор от ужаса покрылся холодным потом. Ему было слышно каждое слово. Когда фургон тронулся в путь, Аллвин, преодолев первоначальный страх замкнутого пространства, поздравил себя с тем, что поездка проходит без заминок и со всеми удобствами. Воздуха вполне хватало, и было довольно комфортно лежать в праздности, предаваясь возвышенным и прекрасным размышлениям, пока Эдлеры делали всю работу. Но теперь его плодотворная безмятежность грубо разбилась вдребезги. Он задрожал, услышав приближающиеся шаги и голос лейтенанта:

– Что тут у вас? Эти люди везут контрабанду?

– Мы не знаем, герр лейтенант. У них подозрительный ящик, то есть гроб.

– Гроб, вот как? И что внутри?

– А как вы думаете? – запальчиво воскликнула фрау Эдлер. – Что обычно кладут в гроб? Покойника, я бы сказала, я же не сумасшедшая.

Профессор задрожал еще сильнее, слушая эти безответственные и дерзкие речи. «Вот теперь, – подумал он, – они просто будут обязаны все обыскать».

– Скоро увидим, кто у нас тут сумасшедший, – сказал лейтенант. – Где ваши бумаги?

– Наши бумаги! – завизжала фрау Эдлер, показывая на тонконогого пограничника. – «Черенок трубки» держит их последние полчаса.

– Вот они, герр лейтенант. На вид все в порядке. Тем не менее…

Снова тишина. Воображение Профессора рисовало лейтенанта, с подозрительной миной изучающего документы. Напряженное ожидание убивало беглеца. Он обнаружил, что горячо молится, заклиная Создателя облегчить его участь, слезно обещая встать на праведный путь.

Он лежал, весь дрожа, и вдруг услышал голос офицера:

– Все в полном порядке. Эти люди везут домой тело молодого Эдлера. Наши коллеги застрелили его два дня назад. Я полностью осведомлен об этом деле.

Молчание. Затем:

– Очень хорошо, герр лейтенант.

Профессор едва не потерял сознание от облегчения. Словно в тумане, он услышал раздраженное бормотание фрау Эдлер, ощутил, как фургон, хрипло кашлянув, ожил и тронулся с места. Они переехали мост. Наконец-то Швейцария…

Остаток путешествия прошел без осложнений. Они добрались до Менасле, когда лампы в уличных фонарях раскалились добела, а в прохладном воздухе разлились вечерние ароматы. Успешное завершение экспедиции смягчило даже фрау Эдлер. Подъехав к дому – заурядному небольшому зданию на окраине города, – герр Эдлер и водитель под руководством фрау Эдлер отнесли гроб в гостевую спальню на втором этаже. Затем хозяйка отправила мужа на кухню готовить ужин, а сама принялась обустраивать спальню в ожидании визитов соседей на церемонию прощания.

Первым делом она аккуратно накрыла гроб покрывалом и поставила в головах зажженную свечу. Затем разложила на комоде земные сокровища Карла: прелестные золотые часы с цепочкой, кубки, лучшую его одежду, деньги, которые она выцарапала из Антона, – жалованье покойного и плата за лыжи. Увидев все это, ее дорогие друзья лопнут от зависти. Фрау окинула любовным взглядом свою экспозицию, а затем спустилась вниз, чтобы угоститься вкусным горячим блюдом из свинины.

Она едва успела выйти из комнаты, как Профессор решил, что пришло время действовать. Он без труда выкрутил державшие крышку болты – Руди