порталами, выходящими на воду, скрытыми внутренними двориками, украшенными статуями, фонтанами, садами, фресками, урнами; интерьеры с плиточными или мраморными полами, могучими каминами, инкрустированной мебелью, муранским стеклом, шелковыми балдахинами, завесами из золотых или серебряных тканей, бронзовыми люстрами с позолотой, эмалью или чеканкой, кессонными потолками и фресками, выполненными людьми, чьи имена обошли весь мир. Так, например, дворец Фоскари был украшен картинами Джан Беллини, Тициана, Тинторетто, Париса Бордоне, Веронезе. Возможно, эти комнаты были скорее роскошными, чем удобными: слишком прямые спинки стульев, сквозняки в окнах и отсутствие системы отопления, которая могла бы обогреть обе стороны комнаты или человека одновременно. Некоторые венецианские дворцы стоили 200 000 дукатов; закон 1476 года пытался ограничить расходы до 150 дукатов на комнату, но мы слышим о комнатах, в которых мебель и предметы обстановки стоили 2000. Вероятно, самым богато украшенным дворцом был Ca d'Oro, названный Золотым домом, потому что владелец, Марино Контарини, приказал, чтобы почти каждый дюйм мраморного фасада был покрыт украшениями, в основном позолотой. Благодаря готическим балконам и ажурной резьбе этот фасад до сих пор считается самым красивым на канале.

Эти миллионеры, разорив собственные гнезда, не пожалели ничего для цитадели своей случайной веры. Как ни странно, до 1807 года собор Святого Марка не был кафедральным собором Венеции; формально он был личной капеллой дожа и святилищем святого покровителя города; он принадлежал, так сказать, к религии государства. Епископская резиденция была приписана к небольшой церкви Сан-Пьетро-ди-Кастелло в северо-восточном углу города. В том же отдаленном районе располагалась резиденция доминиканских монахов, в церкви Сан-Джованни-э-Паоло; там же нашли свое последнее упокоение Джентиле и Джованни Беллини. Более важной для истории является церковь францисканцев — Санта-Мария Глориоза деи Фрари (1330–1443), известная под ласковым сокращением I Frari, «Братья». Внешне она ничем не примечательна, но ее интерьер с годами приобрел славу усыпальницы знаменитых венецианцев — Франческо Фоскари, Тициана, Кановы — и художественной галереи. Здесь Антонио Риццо создал благородный памятник дожу Никколо Трону; Джан Беллини установил свою «Мадонну Фрари», а Тициан — «Мадонну семьи Пезаро»; здесь, прежде всего, за алтарем величественно возвышается «Успение Богоматери» Тициана. Меньшие шедевры украшали и меньшие веера: Сан-Заккария предложила прихожанам вдохновляющие Мадонны Джованни Беллини и Пальмы Веккьо; Санта-Мария дельи Орто — «Представление Богородицы» Тинторетто и его кости; Сан-Себастьяно — останки Веронезе и некоторые из его лучших картин; а для Сан-Сальваторе Тициан написал Благовещение в девяносто первом году своей жизни.

В строительстве и украшении церквей и дворцов Венеции настойчиво участвовала замечательная семья архитекторов и скульпторов. Ломбарды приехали в Венецию из северо-западной Италии, чем и заслужили свое прозвище, но на самом деле их звали Солари. Среди них были Кристофоро Солари, вырезавший чучела Лодовико и Беатриче, и его брат Андреа, художник; оба они работали как в Венеции, так и в Милане. Пьетро Ломбардо оставил свой след на множестве зданий в Венеции. Он и его сыновья Антонио и Туллио спроектировали церкви Сан-Джоббе и Санта-Мария-де-Мираколи, что вряд ли соответствует нашему современному вкусу; гробницы Пьетро Мочениго и Никколо Марчелло в Санти-Джованни-э-Паоло, епископа Дзанетти в соборе Тревизо и Данте в Равенне; дворец Вендрамин-Калерги, в котором умер Вагнер; в большинстве этих предприятий они выполнили скульптуры, а также архитектурные планы. Сам Пьетро выполнил много архитектурных и скульптурных работ во Дворце дожей. Туллио и Антонио при содействии Алессандро Леопарди создали гробницу Андреа Вендрамина в Санти-Джованни-э-Паоло — величайшее произведение скульптуры в Венеции, если не считать только Коллеони Верроккьо и Леопарди на площади перед этой церковью. Для прилегающей Скуолы Сан-Марко, или Братства Святого Марка, Пьетро Ломбардо спроектировал богатый портал и странный фасад. Наконец, Санте Ломбардо участвовал в строительстве Скуолы Сан-Рокко, знаменитой своими пятьюдесятью шестью картинами Тинторетто. Во многом благодаря работе этой семьи ренессансный стиль колонн, архитравов и украшенных фронтонов возобладал над готическими огивами и пинаклями, а также византийскими куполами. Однако в Венеции архитектура Ренессанса, все еще неустойчивая под восточным влиянием, была слишком вычурной и затушевывала свои линии орнаментом. Атмосфера и классические традиции Рима были необходимы, чтобы придать новому стилю окончательную и гармоничную форму.

2. Беллини

Рядом с собором Святого Марка и Герцогским дворцом славу венецианского искусства составляла живопись. Многие силы сговорились, чтобы сделать живописцев любимцами венецианских меценатов. Церковь здесь, как и в других местах, должна была рассказывать христианскую историю своему народу, из которого лишь немногие умели читать; ей нужны были картины и статуи, чтобы продолжить преходящее влияние речи; поэтому каждое поколение и многие церкви и монастыри должны были иметь Благовещения, Рождества, Поклонения, Посещения, Представления, Резню невинных, Полеты в Египет, Преображения, Тайные Вечери, Распятия, Погребения, Воскресения, Вознесения, Успения, Мученичества. Когда съемные картины выцветали или надоедали прихожанам, их продавали коллекционерам или в музеи; их периодически чистили, иногда перекрашивали или ретушировали; их авторы, если бы они перевоплотились, могли бы не узнать их сегодня. Это, конечно, не относится к фрескам, которые обычно разрушались на стенах. Иногда, чтобы избежать этой фатальности, картину писали на холсте, который затем крепили к стене, как в Зале Большого Совета. В Венеции государство соперничало с церковью в аппетите к фрескам, поскольку они могли подпитывать патриотизм и гордость, прославляя величие и церемонии правительства, триумфы торговли или войны. Скуоли также могли заказывать фрески и расписные знамена в честь своих святых покровителей или ежегодных праздников. Богатые люди хотели, чтобы на стенах их дворцов были изображены сцены красоты на открытом воздухе или любви в помещении; они писали портреты, чтобы хоть на время обмануть ироничную краткость славы. Синьория заказывала портрет каждого дожа по очереди; даже прокураторы Святого Марка так сохраняли свои черты для беспечного потомства. Именно в Венеции портрет и станковая картина достигли наибольшей популярности.

До середины XV века живопись в Венеции развивалась медленно; затем, подобно цветку, поймавшему утреннее солнце, она вспыхивает непревзойденным сиянием, поскольку венецианцы находят в ней носителя цвета и жизни, которые они научились любить. Возможно, венецианская тяга к цвету пришла в лагуны с Востока, с купцами, которые ввозили восточные идеи и вкусы, а также товары, которые привезли с собой воспоминания о сверкающих изразцах и позолоченных куполах и выставили на венецианских рынках, в церквях или домах восточные шелка, атласы, бархаты, парчу и ткани из серебра или золота. Венеция так и не смогла определиться, является ли она окцидентальным или восточным государством. На Риальто встречались Восток и Запад, Отелло и Дездемона могли стать мужем и женой.