Для более полной обрисовки создавшихся к концу июля месяца взаимоотношений союзников — русских белых и чехословаков — можно привести следующие примеры.

При занятии города Тюмени первыми в него вступили чехи, так как они двигались вдоль полотна железной дороги, а потому имели возможность перейти реку, что протекает перед самой Тюменью, ранее русских (1-й Степной полк), наступавших правее полотна и упершихся при своем движении в реку. Этим вступлением в город сначала чехов, а потом русских остался очень недоволен полковник Вержбицкий, тем более что некоторые из чехов не преминули подчеркнуть, что они, а не русские, освободили Тюмень. Полковник Вержбицкий сделал суровый выговор капитану Жилинскому: «Как вы могли допустить, чтоб чехи первыми вошли в город?» «Дело мы делаем или в перегонки играем? Не все ли равно, кто первыми войдет в город — наши ли, чехи ли?» — говорили потом белые бойцы, когда до них докатилась молва о неудовольствии в высших сферах. «Нет, для поддержания нашего престижа, для успеха нашего дела всегда мы, а не чехи, должны первыми вступать в города», — возражали другие. Из этого видно, что уже в середине июля достаточно выявилось стремление некоторых старших чешских и русских начальников к нездоровому соревнованию за честь вступления первыми. На этой почве мог быстро махровым цветом распуститься взаимный антагонизм, а вместе с тем в деле борьбы за освобождение страны создавались ненужные и большие затруднения.

С другой стороны, в эти же примерно дни пришлось наблюдать случай иного порядка. При движении своем еще к Ялуторовску, в районе ст. Заводоуковская, 1-я Отдельная Степная батарея была придана чешскому батальону. В батарее этой из 33 чинов ее 25 человек были офицерами. Хотя погоны или иные знаки отличия по чинам редко кто носил на фронте, но по общему виду и отчасти по обмундированию, взгляду командира чешского батальона нетрудно было распознать русских офицеров в фигурах, возившихся на платформах у орудий и готовившихся сгружать их на землю. Это исполнение русскими офицерами работы нижних чинов поразило чеха. «Разве у вас не хватает солдат, что офицеры принуждены выполнять их работу? — спросил он командира батареи, и когда тот доложил о составе своей батареи, то командир батальона был очень поражен и заявил: — Почему вы раньше мне об этом не сказали? Я сейчас пришлю вам наряд из моего батальона и они сгрузят орудия». Действительно, через несколько минут в распоряжение командира батареи прибыла команда чешских стрелков и последние, по указаниям русских офицеров, сгрузили орудия и даже запрягли коней. Примеров подобного расположения и поддержки друг друга можно привести не один. Они свидетельствуют, что в толще русских и чехословацких войсковых частей в это время антагонизма еще не было, и развился он позднее, проникая из зараженных самомнением и честолюбием верхов и штабов.

Выход сибирских войск в Зауралье

20 июля, сразу же по занятии Тюмени, на запад, по линии железной дороги в сторону Камышлова, выступила конница — сибирские казаки. На следующий день, 21 июля, согласно приказанию полковника Вержбицкого отряды полковника Киселева и шт. — капитана Казагранди выступили из села Криводанова. Первый из них, под командой помощника полковника Киселева подполковника Бордзиловского, на пароходах направился вверх по реке Тавде, имея своей задачей захват пароходных пристаней Каратунка и железнодорожной станции Тавда, являющейся конечной на линии Екатеринбург — Ирбит — Туринск— Тавда. По захвате пристани Картунка и ст. Тавда, отряд полковника Киселева должен был идти на город Туринск, который должен был атаковать и взять шт. — капитан Казагранди, выйдя к нему по тракту Тюмень — Туринск. В дальнейшем, согласно расчетам полковника Вержбицкого, отряды полковника Киселева и шт. — капитана Казагранди, по своем соединении, должны были захватить город Ирбит.

Тем временем полковник Панков, выступив из города Далматова, овладел Каменским заводом и оттуда двинулся к железнодорожному узлу Богдановичи. Полковник Войцеховский, действуя в направлении на город Екатеринбург, в нескольких боях разбил противника и, произведя утомительный фланговый марш, вышел на столицу красного Урала. В ночь с 24 на 25 июля Екатеринбург перешел в руки проти-вобольшевиков.

Этим временем главные силы колонны генерала Вержбицкого, произведенного в этот чин за взятие города Тюмени, как то было уже указано выше, развивали наступление вдоль линии железной дороги, и 27 июля станция и город Камышлов перешли в руки сибирских войск, а еще через четыре дня, 31 июля, сибиряками с боя была занята ст. Богдановичи. Здесь части полковника Панкова встретили сильное сопротивление. Шадринский отряд был направлен в обход на разъезд Грязнуха, где, после 24-часового боя, выбив красных, захватил два красных бронепоезда. В Богдановичах произошло соединение частей полковника Панкова с главной колонной генерала Вержбицкого. Затем, вскоре после этого, произошла вторая встреча: сибиряки (Шадринский отряд) соединились с чешскими войсками полковника Войцеховского, медленно шедшими от Екатеринбурга навстречу частям генерала Вержбицкого. Имея своей задачей быстрое продвижение на север, начальник Шадринского отряда, между прочим, передал на время оба броневика чехам, акт об этом был подписан русскими и чешскими представителями, но в дальнейшем, как о том повествует генерал Сахаров в своей книге «Чешские легионеры в Сибири», чехи не выполнили условия договора и оба бронепоезда, взятых трудами Шадринского отряда, чехи удержали у себя. Многократные обращения к чешскому командованию по этому поводу остались без результата.

Красные же теперь, после потери Тюмени, Екатеринбурга и Богдановичей, отступали прямо на север, откатываясь к Нейвинскому заводу и к узловой станции Егоршино.

Отряд полковника Киселева, двинувшись вверх по реке Тавде, шел к Каратунке. Отряд сей (6-й Степной Сибирский стрелковый полк) в это время состоял всего из трех стрелковых рот (шт. — капитан Атавин, поручик Ильин, поручик Митрофанов), команды конных разведчиков (поручик Волков) и хозяйственной части (подполковник Бордзиловский — он же и помощник комполка 6-го). При этом 1-я и 2-я роты состояли из тоболяков, а 3-я рота — «Тарская», по численности своей превосходившая 1-ю и 2-ю, вместе взятые, была приведена вышеозначенным поручиком Митрофановым из города Тары. Всего в полку насчитывалось не более 200 чинов. Задержавшийся по делам в Тюмени, полковник Киселев нагнал свой отряд в Андрющине, вступил вновь в командование им, а подполковник Бордзиловский возвратился к исполнению своих прямых обязанностей начальника хозяйственной части. Можно указать, что хозяйство он держал в образцовом порядке и все его бывшие подчиненные с большим удовольствием вспоминают, как сытно, разнообразно и вкусно кормил он их.

Каратунка — конечная станция железнодорожной линии, исходящей