– Также, как Советам, отрицающим существование острова, не мешает поставлять сюда лекарства?

Кристина замерла и перевела на меня тяжелый взгляд:

– Я ничего не знала об этом, – ровным тоном ответила она. – Для меня это такая же новость.

Мы молчали, напряженно разглядывая друг друга.

– Ладно, – я пожала плечами, – как скажешь.

Мне с трудом верилось ее словам, но глупо обвинять человека, не имея никаких доказательств.

– Думаешь, что я вру? – Кристина насмешливо улыбнулась. – А что насчет тебя? Говоришь, что ходишь во сне, но, может, сама прекрасно понимаешь, что делаешь?

К щекам прилил жар:

– Широ рассказал о том случае?

– Не мне, Ворону. Я совершенно случайно узнала об этом.

– Разумеется, случайно, – фыркнула я.

– Такие вещи опасно скрывать от остальных. Вдруг вы с Джоанн в один прекрасный день всех нас перебьете?

– Да, маленькая девочка и одна костлявая изгнанница против взрослых парней, – ядовито отозвалась я.

– Но ты смогла подвесить Широ на дерево, – напомнила Кристина. – Может, с тобой что-то сделали в ОБ? Может, на тебе ставили эксперименты? Откуда мне знать!

– Ну в таком случае, ты должна мне сказать, что вы делали в Цитадели с Джоанн, раз она тоже ходит во сне.

– Ее никто не трогал, – тон девушки сделался ледяным. – Она только прошла необходимое лечение, чтобы прийти в себя после непростой жизни в лесу.

Почему-то от этих слов у меня мурашки побежали по коже.

– Разве ты не помнишь, в каком состоянии ее привезли в ОБ? – продолжала девушка. – Она будто сошла с ума! Она только пела и пела! Разве не помнишь?

Я отвела взгляд. В голове настойчиво заиграл мотив колыбельной Князя.

– Откуда она вообще взяла эту песню? Мы думали, может, это какие-то традиции изгнанников или вроде того. Может, эту песню ей пели родители, и поэтому ее сознание так зацепилось за нее в критической ситуации. Хотя песня довольно жуткая, как такое можно петь ребенку? У нас были десятки вариантов. Что ее пытались загипнотизировать и нарочно заслали в Город…

Я возмущенно посмотрела на Кристину, а девушка ответила вопросительным взглядом.

– Может, ты знаешь, о чем она пела?

Мне не понравился ее вопрос. Как и не понравились все ее непривычно долгие рассуждения. И откуда такой интерес к этой песне? Может, Джоанн рассказала им что-то о Тьме и Князе? Мне снова стало не по себе. Как будто меня упорно загоняют в ловушку.

– Это просто детская песенка, которую она выдумала сама. А Джоанн просто ребенок, который привык делать то, что ему хочется. И убегать туда, куда хочется. Она родилась в Пустоши и не боится ее.

– Но как ей удалось прийти именно в то Объединение, где находилась ты? Ей должен был кто-то подсказать.

Ее взгляд светился таким жадным интересом, что мне стало жутко.

– Это просто совпадение.

– Я в такое не верю.

– Ну, это только твои проблемы. Мне нужно поговорить с Вороном. В этой деревне не безопасно.

Но Кристина пропустила мои слова мимо ушей.

– Песня – это код, верно? Тени хотели передать тебе послание? – я раздраженно выдохнула, но не успела ответить, как девушка продолжила: – Или все это связано с этой штукой из Пустоши? Изгнанники часто говорили о ней, о Тьме, которая ползает по лесу, – меня обдало холодом, – но мне ни разу не удавалось увидеть ее. Пока я не забрала Джоанн в Цитадель. Она стала появляться у края леса, когда девочка гуляла по берегу и пела. Мы сначала испугались, но эта Тьма не подходила к ней, а стоило нам выйти – исчезала. Должна признаться, она вселяет чистый ужас. Удивляюсь, как твоим родителям хватало смелости изучать ее. По всем оставшимся свидетельствам, они единственные, кому удавалось подойти к Тьме на расстоянии вытянутой руки и выжить… до какого-то момента.

Меня трясло. Меня пугал внезапный интерес Кристины к Тьме и Князю. Меня злило, что она решила заговорить о моих родителях. И раздражало, что она бессовестным образом пытается выудить из меня какую-то информацию.

– Тьма убивает любого, кто касается ее, – холодно отчеканила я. – Это одно из созданий Пустоши и действует оно точно так же. Никто и никогда не выживал, если попадал внутрь. Она появляется там, где Пустошь посчитает нужным, и будет находиться там столько, сколько ей захочется. Глупо было позволять Джоанн разгуливать в одиночку. Если бы с ней что-то случилось, виноваты бы остались вы.

Кристина чуть поморщилась, устало вздохнула и присела на кровать.

– Думаешь, в ней правда нет ничего особенного? Всего лишь обычное создание Пустоши?

– А разве этого мало? Лучше убавь свой энтузиазм, не забывай, до чего это довело моих родителей!

Кристина кисло улыбнулась, а я поспешила на улицу, чтобы найти Ворона и в то же время не дать девушке повода продолжить этот разговор. Совсем неудивительно, что Цитадель интересуется Тьмой. Но меня почему-то это сильно обеспокоило. Со смерти моих родителей прошло уже много лет, ученые могли придумать уже множество различных способов выяснить природу черноты. И кто знает, как отреагирует Князь, если на него развернется активная охота. Его нельзя злить. Лучше вообще его не трогать!

Несмотря на иссушающую жару улицы, у меня побежали мурашки. Мне казалось, что я физически ощущаю, как дух Князя витает в этой деревне. Словно до него можно было дотронуться. Я сделала пару глубоких вдохов. Поскорее бы убраться отсюда! И, духи Пустоши, надеюсь, Кристина никогда не узнает, что я связана с Князем сильнее, чем она может себе представить!

Мой рассказ про странных существ, разумеется, Ворона совсем не порадовал. Он привычно нахмурился, настороженно огляделся по сторонам и приказал ночным дежурным быть внимательнее. Но на этом все предосторожности и закончились. Мне казалось, что этого недостаточно, но я никак не могла убедить стража, что те существа гораздо страшнее и опаснее, чем он себе представляет. В ответ на мои недовольства Ворон разумно спрашивал: а почему же тогда эти монстры не напали на нас с Джоанн и дали мне убежать и спрятаться в доме? Ответа я не находила.

Ночь наступила быстро. Я даже не заметила, как ярко-алый закат резко сменился тяжелой бархатистой синевой ночи. Мы разбрелись по домикам. Наши больные тихо спали, никто из них не ворочался и не стонал во сне.