Рота превратились в бесконечные колодцы скорби. То самое чувство, которое я видела в своем отражении после смерти мамы. Хотя я примирилась с тем, что произошло, сожаления все еще преследовали меня, призраки, решившие караулить меня везде, куда бы я ни пошла.

Будут ли призраки прошлого вечно преследовать короля?

Он пришел сюда, чтобы узнать что-то конкретное. Но что? Конечно, он знал, что я спрошу о его намерениях, и, конечно, уже подготовил ответ. Если только я не заставила его пересмотреть свою стратегию?

Он побледнел и сказал:

— У меня нет желания убивать тебя, Эверли.

— Но?

— Но я сделаю все необходимое, чтобы защитить свою семью и свое королевство. Все.

Саксон однажды предупреждал меня об этом… казалось, уже целую жизнь назад. Мое глупое сердце взбунтовалось, будто впервые услышало эту новость.

Недопустимо! Я не стану снова переживать об этом парне.

— Ты имеешь в виду мое королевство.

Его лицо… было безэмоциональным. А руки… побелели от того, как сильно он сжимал ручки кресла. Его не оставила равнодушным тема нашего разговора.

— Королевы по браку не правят королевством. Правят потомки.

Он протянул руку, чтобы отодвинуть одного из своих солдат, но я вцепилась в его запястье и остановила.

— Твой ответ неясен, а ясность важна, — сказала я. — Ты будешь защищать свое королевство. Это понятно. Значит ли это, что мои действия могут переубедить тебя, или что ты убьешь меня независимо от того, что я сделаю?

Он пристально посмотрел на меня, и я съежилась.

— После возвращения я встречался с семью разными оракулами. У них было одно и то же видение. Как только ты освободишься, вы с Фаррой начнете войну, но только одна из вас останется в живых.

Я! Я! Это буду я.

— Отпусти меня сейчас, и я забуду о твоей семье. Мы положим конец этой ненависти. Если ты оставишь меня здесь, пророчество рано или поздно сбудется. Ведь, когда Фарра нападет на меня, а она нападет, я нанесу ответный удар.

Он покачал головой.

— Ты останешься здесь, где я смогу охранять тебя, где у тебя не будет нужды сифонировать и причинять боль другим.

— Я никому не причиню вреда! Обещаю.

— Ты не можешь это гарантировать. — он вздохнул. — Не знаю, что делать с тобой, колдунья, но ты можешь быть спокойна в одном. Я сообщу тебе о своем решении, как только приму его, чтобы у тебя было время подготовиться.

Я отпустила его запястье и мгновенно лишилась тепла его тела. «Глупая!»

Рот подвинул игрока ближе к моему. Значит, сказал правду. Значит, был честным, по крайней мере, в этом; я могу сотрудничать с честными.

— У тебя остался парень в мире смертных? — спросил он.

Почему его это волновало? Он не думал об этом, когда обнимал меня при свете костра или целовал, крадя мое дыхание. Может, он хотел использовать этого парня против меня?

Внимательно наблюдая за ним, я сказала:

— Я бросила своего парня, Питера. Он стеснялся меня, и мы расстались. Видимо, все мужчины в моей жизни страдают от такого недуга. — я подвинула солдата. — Ноэль сказала, что твой отец будет жить, если ты найдешь Яблоко Жизни и Смерти. Что ж, ты нашел меня, но он умер. Почему не сработало? И почему ты ей доверяешь?

— Я спросил ее об этом. Она сказала мне, что король Севона будет жить, но не говорила, что именно король Чаллен. Ты убила одного короля и спасла другого… меня. Наполовину смерть, наполовину жизнь.

Так, так. Вот и лазейка. «Приятно было знать». Но когда я спасла Рота? В битве с троллями?

— Как этот Питер завоевал тебя? — спросил он, отступая назад.

Ох. Он все еще об этом? Мне нужно было сменить тему и быстро, пока его вопросы не заставили меня хотеть плохих, плохих вещей. Например, больше поцелуев.

Стараясь говорить раздражительно, я сказала:

— Почему тебя это волнует? Хочешь пройти прослушивание на роль моей второй половинки?

— Ответь на вопрос, колдунья. — его язвительный тон привел бы меня в восторг при других обстоятельствах. — Хотя, нет. Я бы предпочел узнать, почему он стеснялся тебя. Сомневаюсь, что он знал, что ты колдунья.

Мои щеки вспыхнули. Я никогда не чувствовала себя такой беззащитной. Желая укрепить свою защиту, позволила своей мстительной стороне ответить.

— Я отвечу на два вопроса по цене одного. Потому что я очень щедрая. Во-первых, он завоевал меня тем, что писал милые записки и придумывал предлоги, чтобы приехать ко мне. Он не сажал меня в тюрьму, не мешал мне искать пропавшую сестру и не сводил на нет мою магию металлическим ошейником. Во-вторых, он стеснялся меня, потому что я отличалась от нормальных людей. — я показала кавычки. — Я могу часами смотреться в зеркало, поэтому, конечно, тщеславная. Я не всегда улыбаюсь, поэтому, конечно, ворчливая и холодная. Меня не всегда волнует, что обо мне думают другие, поэтому, конечно, я сноб.

Рот почесал челюсть, ничем не выдавая себя.

Расстроившись, я подвинула игрока.

— Однажды ты признался, что ненавидишь свою магию. Расскажи мне, почему.

Он собрался и признался:

— Мой младший брат, Доминик, следовал за мной повсюду. Однажды меня ранили во время тренировки. Я хотел отдохнуть, хотел тишины и покоя, но Дом оставался рядом и говорил без умолку. Оглядываясь назад, я понимаю, что он беспокоился обо мне и надеялся, что мне станет легче. Но мне было больно и все злило, и я сорвался. Я сказал ему не говорить больше ни слова, уйти и никогда не возвращаться. Казалось бы, безобидные слова. Я даже не подозревал, что у меня проявилась способность внушения. Он действительно ушел и не вернулся. Мы нашли его тело несколько недель спустя. Его убила стихия.

Рот говорил без каких-либо эмоций, но готова поклясться, что почувствовала его мучения.

— Мне очень жаль. — хоть он и не спрашивал, но я все-равно призналась: Знаю, каково это — случайно причинить вред тому, кого любишь. Я осушила свою мать. Если бы не я, она была бы жива.