Шрифт:
Закладка:
— Тогда почему бы тебе не уволиться? — рявкнул я, слишком увязнув в жалости к себе, чтобы жалеть кого-то другого.
— Я уволюсь, а тебя изрешетят пулями. И тогда мне придётся жить с чувством вины? Зае*ись план.
— Возможно, у меня найдётся для тебя должность, — объявил Люсьен. У него было то коварное ублюдочное выражение, которое должно заставить любого, кто заработал такой взгляд, очень сильно занервничать.
— Да что ты? — произнёс Нолан, всё ещё сердясь.
— Серьёзно.
— В чём подвох?
— Подвох — это такое уродливое слово. Давай назовём это «условием».
На Нолана это не произвело впечатления.
— Перестань встречаться со Слоан, и работа твоя.
— Да ты издеваешься, бл*дь, — сказал Нолан.
— Так, вот серьёзно? Ты ненавидишь её всем нутром, но не хочешь, чтобы она встречалась с кем-то ещё? Даже ты должен понимать, насколько это нездоровое поведение, — сказал я.
— А я и не утверждал, что здоровое, — произнёс Люсьен своим пугающим голосом.
— Тогда зачем, чёрт возьми, я выслушиваю советы от тебя? — потребовал я.
— А мне откуда знать, чёрт возьми?
— Кучка диких засранцев, — пробормотал Нолан, вылетев из моего кабинета.
* * *
Лина: Привет. Всё в порядке? Я проснулась, и тебя нигде не было. Не то чтобы ты должен докладывать мне обо всех своих передвижениях. Или типа того.
* * *
Дождь делал дороги скользкими, а скользкие дороги приводили к авариям. Первый вызов был не таким уж плохим. Лёгкое столкновение с участием молодой матери, которая спешила отвезти своего младенца к педиатру.
Баннерджи успокоила и маму, и малыша, пока мы ждали прибытия эвакуатора. Я тем временем разбирался с дорожным движением и наведением порядка, заставляя себя не думать о женщине, которую оставил в тепле своей постели.
Мы даже не обсохли после первого вызова, как нас вызвали на второй инцидент.
Все сотрудники экстренных служб умели переключаться в некий рабочий режим, чтобы травмы, которые они видят, их не задевали. Это работало. По большей части.
Но учитывая настроение, от которого я не мог избавиться, обстоятельства, жестокое совпадение… Я знал, что уже слетал с катушек ещё до того, как всё стало хуже.
Было темно, и я основательно замёрз к тому времени, когда кое-как волочил ноги по лестнице к своей квартире. Моё плечо и голова воевали за то, кто может болеть сильнее.
Я просто хотел в горячий душ, чтобы стоять под струями воды, пока моя душа не оттает. А потом я хотел завалиться в постель и погрузиться во тьму, пока не удастся забыть о боли, от которой мне никого не получалось спасти.
Прямо сейчас муж и два маленьких мальчика ждали у реанимации и надеялись, что их жена и мама очнётся.
Я прибыл на место уже после случившегося. Обычно так и бывало. Случалось что-то плохое, потом приезжали копы. Я помог пожарным и медикам высвободить её из тюрьмы покорёженного металла, держал накидку над её неподвижным телом, пока они пристёгивали её к каталке, и чувствовал себя беспомощным, бл*дь.
Я должен был спасать людей, но не сумел спасти даже себя. Тупо повезло, что я до сих пор здесь. По счастливой случайности Ксандра оказалась там в идеально подходящий момент.
Я отпёр дверь замёрзшими пальцами, тревожно ожидая темноты, тишины.
Вместо этого меня встретил свет, тепло и запах еды на плите.
Играла громкая весёлая музыка — что-то из классического кантри. Воспоминания о том, как она вовлекала меня, Нокса или папу в танцы на кухне, атаковали меня, вызывая ноющую боль в груди.
Джайла Морган была светом и смехом для всей нашей маленькой семьи.
Когда в тот день она не вернулась домой, часть меня умерла. Часть всех нас умерла. И мы уже не были прежними.
Пайпер посеменила ко мне, игриво рыча и держа в пасти плюшевую змейку.
— Привет! — бодро окликнула Лина с кухни. — Прежде чем ты начнёшь паниковать, я на самом деле не готовила. Миссис Твиди приготовила тройную порцию чили, и я нашла у тебя в кладовке готовую смесь для кукурузного хлеба, который я сумела не сжечь. Я подумала, что это будет идеальный несчастный день для такой еды.
На ней были леггинсы и белая укороченная кофта с длинными рукавами, на спине состоявшая из перекрещенных лямок. Её кожа покрылась лёгким слоем пота, короткие тёмные волосы были взъерошены. Подаренные мной серёжки болтались в её ушах.
В этот момент я познал столь стильную тоску, что почувствовал, как подкосились колени.
В этот момент я понял своего отца.
В этот момент я осознал, что я и есть мой отец.
— Тебе нравится новая игрушка Пайпер? Её привезла мэр. Сказала, что ты поймёшь шутку, — продолжала она.
Я хотел снять обувь, стянуть с себя мокрую одежду и стоять под душем, пока не почувствую себя вновь человеком. Но я будто примёрз к одному месту. Потому что я не заслуживал почувствовать тепло. Пока не отпущу её.
— Нэш? Ты в порядке? — её голос доносился будто издалека. Будто пробирался ко мне сквозь кантри-музыку и запах свежеиспечённого кукурузного хлеба.
Что-то поднималось во мне. Что-то тёмное и решительное. Я не мог это сделать.
Если я останусь, если оставлю её себе, если продолжу опираться на неё, то буду не лучше моего отца.
А если буду любить её слишком сильно, то потеряю.
— Думаю, тебе лучше уйти, — мой голос звучал слабым и дрожащим, как у моего отца, когда он нуждался в дозе.
Черпак выпал из её руки и приземлился на пол.
— Чего ты там думаешь? — потребовала Лина, встречая моё ледяное онемение пламенем.
Поэтому мы ссорились? Чтобы я мог провоцировать её и забирать её огонь? Это были лишь новые способы использовать её?
— Это не работает, — настаивал я. — Думаю, тебе лучше уйти.
Эти глаза цвета виски осмотрели меня с головы до пят, будто искали травму. Но она её никогда не увидит. Травма слишком глубоко под поверхностью. Рана, которая никогда не заживёт.
Она швырнула черпак в раковину и скрестила руки на груди.
— Что случилось? — повторила она.
Я покачал головой.
— Ничего. Просто… Мне нужно, чтобы ты ушла.
— У тебя опять случилась паническая атака? — Лина приближалась ко мне, и я знал, что если она прикоснётся ко мне, то всё будет кончено. Я поддамся. Я уткнусь в её тело
