Беатрис кивает. Она не хочет говорить об этом, не хочет думать о своей матери, или о ее магии, или о ее смерти. Чтобы скрыть свое беспокойство, она делает еще один глоток воды.

– Что они сказали, когда принц Паскаль из Селларии прибыл в бордель, чтобы справиться о здоровье одной из их работниц? – спрашивает она, меняя тему.

Щеки Паскаля краснеют.

– Никто не пытался соблазнить меня, если ты об этом, – говорит он. – Кажется, Эмброуз рассказал Авалис и нескольким ее подругам столько, сколько осмелился, а когда они услышали о его аресте, то смогли собрать воедино все кусочки головоломки.

Беатрис хмурится, протягивая руку к горке бутербродов. Их так много, что они вдвоем никогда бы столько не съели.

– Не опасно, что так много людей об этом знает? – спрашивает она.

Паскаль тщательно обдумывает свои следующие слова.

– Эмброуз хорошо разбирается в людях, – говорит он через пару секунд. – И у меня сложилось впечатление, что Виоли была очень любима женщинами оттуда. Большинство из них знали ее с тех пор, как она родилась, и приложили руку к ее воспитанию. В последний раз они слышали о ней, когда она еще была в Темарине, поэтому они были благодарны Эмброузу за новости о том, что она в безопасности и здорова. А теперь, когда ты исцелила мать Виоли…

– Но они не знают, что это сделала я, – говорит Беатрис.

Мгновение Паскаль молча смотрит на нее.

– Они не знают, как ты ее исцелила, – поправляет он. – Но мое появление спустя несколько часов после чудесного выздоровления этой женщины и то, что я спросил о ее здоровье…

– Они могли решить, что это сделал ты сам, – возражает Беатрис.

– Я селларианец, – говорит он, пожимая плечами. – И Эмброуз тоже. Но они, конечно, знают о нас с тобой, и когда я сегодня уходил, мадам отвела меня в сторону. Ее точные слова: Скажи принцессе Беатрис, что «Алый лепесток» – ее.

Беатрис хмурится, пытаясь осознать эти слова.

– Я знаю, что это ерунда, – говорит Паскаль, неправильно истолковывая молчание Беатрис. – Но они, во всяком случае, от нас не отвернутся.

– Конечно, я не думаю, что отвернутся, – говорит Беатрис, качая головой. – Но ты ошибаешься – это не ерунда.

Паскаль хмурится:

– В смысле? Горстка женщин…

– Горстка куртизанок, – уточняет Беатрис. – И «Алый лепесток» нередко посещают могущественные покровители. Это совсем не ерунда. Это инструмент. Нам просто нужно понять, как им пользоваться.

В ту ночь Беатрис снится, что звезды темнеют, а небо вокруг них светлеет до тех пор, пока все это не превращается в забрызганный кровью белый носовой платок. В этот миг Беатрис просыпается от кашля, однако на этот раз он не сопровождается кровью. Когда кашель прекращается, она смотрит на часы в углу. Уже около трех часов ночи, и в ближайшее время ей не уснуть, так что Беатрис кутается в плащ своей служанки и, на цыпочках выйдя из комнаты, снова спускается в темницу. Ее ноги уже знают дорогу к камере Жизеллы, и на этот раз девушка ее ждет.

– Порошок из этельдейса, – говорит Жизелла без предисловий. Ее темно-карие глаза почти светятся в тусклом свете нескольких свечей.

– Что? – переспрашивает Беатрис.

– Этельдейс, – повторяет Жизелла. – Он растет в Ольховых горах, но, думаю, его можно купить в…

– Я знаю, что такое этельдейс, – перебивает Беатрис. – И да, я могу его достать. Но я не знала, что он ядовит.

– Сам по себе он не ядовит, – говорит Жизелла, вытягивая перед собой ноги и вставая с кровати. – Но я слышала, что если смешать его со звездной пылью, то при попадании в кровь он будет действовать как яд. Конечно, сама я никогда такого не пробовала, но думаю, что ты довольно просто можешь достать звездную пыль.

– Звездная пыль, да. Проблема будет в том, чтобы яд попал в кровь.

Беатрис не уверена, что вообще когда-либо видела, как у императрицы идет кровь. Беатрис почти уверена, что, ударь она мать ножом, лезвие скорее согнется, чем осмелится проткнуть кожу императрицы.

– Я же сказала тебе, что яд должен впитаться через прикосновение.

– То, о чем ты просишь, невозможно. Но помнишь кольцо, которое я позаимствовала, когда мы помогли лорду Савелю сбежать – то, с ядом и иглой? Тебе могло бы пригодиться что-нибудь в таком роде, – предлагает она.

Беатрис фыркает. Ее раздражает, что Жизелла вообще ставит себе в заслугу помощь в спасении лорда Савеля.

– В ту же секунду, когда игла пронзит кожу этого человека, он все поймет, – говорит она. – Кроме того, если бы я собиралась использовать кольцо с ядом, то здесь подошел бы и куда более распространенный его вид. Вот почему я попросила что-нибудь, что можно использовать через прикосновение.

Жизелла поджимает губы.

– Если этот человек вдохнет яд в достаточном количестве, то его частицы попадут в кровоток, – говорит она. – Смерть не наступит мгновенно, но если яд будут вдыхать ежедневно, то все займет куда меньше времени, чем в случае с королем Чезаре. Может, этот человек пользуется пудрой для лица?

Беатрис не отвечает, но чем больше она думает, тем больше все это становится чем-то похожим на план. Получается, она не увидит смерти матери своими глазами. Беатрис не может сказать, рада она этому или нет.

– Я помогу тебе выбраться, когда придет время. Будь готова, – говорит она вместо того, чтобы это признать.

Жизелла поднимает брови.

– Не то чтобы у меня были другие планы, – говорит она. – Ты, видимо, не скажешь мне ничего более конкретного?

Вместо ответа Беатрис отворачивается от Жизеллы и идет к выходу из подземелья.

Беатрис

Беатрис не хочет вызывать никаких подозрений, прося у слуг сушеных этельдейсов. Вместо этого она сама отправляется в город в сопровождении Паскаля и четырех охраняющих их стражников. Беатрис уверена, что они доложат императрице обо всех ее действиях. Она также уверена, что их куда больше, чем те четверо, которых она видит. Но принцесса твердо решила, что они с Паскалем не сделают ничего, что позволит кому-нибудь увидеть в них нечто большее, чем праздную королевскую пару, проводящую день за покупками.

Беатрис держит Паскаля под руку, и они идут по главной улице Хапантуаля, вдоль которой выстроились блестящие витрины магазинов, торгующих всем, чем только можно: от шоколада до духов и изысканных шляп. Несмотря на то что сегодня людей на улице много, другие покупатели обходят пару стороной. Когда Беатрис и Паскаль проходят мимо, люди останавливаются, чтобы поклониться или сделать реверанс. Беатрис старается сохранить на лице улыбку и кивает каждому встречному, но она