любой из этих трех великих трансформаций: внутри страны, в Восточной Европе или в отношениях с Соединенными Штатами и Западной Европой. Ключом должен стать смелый односторонний шаг Москвы, достаточный для того, чтобы побудить людей к действию и начать изменения, которые затем будут подхвачены и продолжены через новую политику внутри страны, а также изменения как в странах Восточной Европы, так и в переговорах с Западом. Крупное одностороннее советское сокращение обычных вооружений, особенно в Центральной Европе, начало бы процесс смещения внутренних советских приоритетов от милитаризованной экономики, продемонстрировало бы, что отношения с Восточной Европой будут основаны на сотрудничестве, а не на принуждении, и, поколебав западные предположения о потенциальной советской военной угрозе Западу и пообещав серьезные переговоры, могло бы продвинуть процесс демилитаризации отношений между Востоком и Западом намного дальше.

Жалоба Горбачева в конце московского саммита на то, что "можно было бы достичь большего", как отмечалось, включала разочарование тем, что "не удалось достичь соглашения по вопросу переговоров об обычных вооружениях в Европе". Шеварднадзе пытался привлечь Шульца к этому вопросу в Женеве в мае, а Горбачев попытался снова на саммите, но безрезультатно. Проблема заключалась не в том, что Соединенные Штаты выступали против прогресса в этой области, а в том, что оставались сомнения и подозрения относительно того, что имели в виду советские лидеры, а также в том, что в альянсе НАТО еще не было никакого рассмотрения и принятия решения на высоком уровне. Таким образом, Рейган и Шульц не были готовы пойти дальше согласия с тем, что многосторонние переговоры, ведущиеся в обычном режиме, должны быть продолжены. Горбачев в своем заявлении от 2 июня выразил сожаление о том, что он пытался сделать: "Американцы не приняли наш смелый и вполне реалистичный план, состоящий из трех этапов и неотъемлемых частей, направленных на ликвидацию асимметрии и дисбаланса в Европе и решительный переход к созданию на континенте ситуации ненаступательной структуры вооружений и вооруженных сил на значительно сокращенном уровне. Я считаю, что упущена хорошая возможность сдвинуть дело с мертвой точки, уменьшить опасность конфронтации между двумя самыми мощными альянсами и тем самым укрепить международную безопасность".

Горбачев ранее просил Министерство обороны и Генеральный штаб изучить вопрос о сокращениях и путях реализации новой оборонной доктрины, принятой в 1987 году, и призвал внешние научные институты изучить эту тему. В июле, после провала саммита и после партийной конференции, Горбачев поручил Генеральному штабу разработать конкретные планы для еще большего последующего сокращения сил и вооружений на основе взаимных переговоров.

Однако прежде чем сделать это, Горбачеву пришлось заняться на Девятнадцатой партийной конференции более широкой и базисной внутриполитической реформой. Как заявил Горбачев в своей вступительной речи на конференции, "реформа нашей политической системы" была ключевым вопросом. У Горбачева было несколько целей, большинство из которых не поддерживались консервативным большинством делегатов, и для достижения большинства из них потребовалось значительное мастерство и определенный компромисс. Поскольку в апреле и мае он проигрывал большинство сражений при отборе делегатов, Горбачев пошел на две принципиальные уступки, чтобы получить необходимую поддержку своих основных реформаторских мер. Одна из них заключалась в том, чтобы не использовать конференцию для кадровых перестановок, как он изначально планировал сделать. Другая уступка заключалась в том, чтобы согласиться с тем, что местные партийные вожди должны стать также председателями соответствующих местных органов власти, как цена реформы, которая перекладывала ответственность за большинство местных органов власти с партийной бюрократии на выборные советы местного самоуправления (Советы). Многие либеральные реформаторы были очень расстроены этим шагом, и в результате беспрецедентного с 1920-х годов шага 209 (из 4991) делегатов демонстративно проголосовали против этой меры.

Тем не менее, Горбачев одержал на конференции значительную победу. Он смог ослабить как партийную бюрократию, так и бюрократию правительства, и установить хотя бы некоторый народный контроль над усиленными местными органами власти, которые теперь должны были избираться всенародно в качестве председателей местных советов. Одной из причин его согласия на этот компромисс было то, что он сам планировал именно такой шаг - стать председателем Верховного Совета СССР (президентом СССР) с расширенными полномочиями для этой должности, оставаясь при этом генеральным секретарем Коммунистической партии. И хотя власть действующих местных, региональных и республиканских партийных начальников будет усилена, этот шаг ослабит их противодействие переходу власти от партийной машины к избранным Советам на всех уровнях. Местные и региональные партийные отделы, занимающиеся вопросами экономики, будут упразднены.

В дополнение к тайному голосованию и выдвижению нескольких кандидатов в депутаты Советов всех уровней (и новому Съезду народных депутатов на вершине Верховного Совета) даже партийные выборы теперь могли быть состязательными, а партийные лидеры всех уровней имели ограничение в два пятилетних срока.

Были намечены более широкие политические цели, включая создание "социалистического правового государства", а также демократические выборы. В целом, Горбачеву удалось продвинуть политическую реформу. На пленуме ЦК, состоявшемся сразу после конференции, было объявлено, что вскоре начнутся партийные выборы на местном и региональном уровнях, а реорганизация и сокращение партийного аппарата произойдут в последние месяцы этого года. Также в марте 1989 года состоятся выборы нового Съезда народных депутатов, а на его первой сессии в мае будет избран новый Верховный Совет. Также будут проведены реформы, направленные на установление независимости судебной власти.

Возможно, самое важное, что публичность открытых дебатов (в которых снова участвовали Лигачев и Ельцин), а также принятые меры стали свидетельствовать о зарождении новой политической культуры. Эти действия также вновь показали, что Горбачев - мастер политического маневра, отождествляющий себя с политическим центром и одновременно продвигающий радикальную реформу.

Партийная конференция лишь вскользь коснулась международных вопросов и вопросов безопасности, в основном в докладе самого Горбачева. Однако позднее Горбачев и особенно Шеварднадзе использовали, казалось бы, обычные заявления конференции об одобрении внешнеполитических линий для дальнейшего расширения нового мышления в области внешних отношений.

25-28 июля Министерство иностранных дел провело "научно-практическую" конференцию по внешней политике и дипломатии, которая значительно продвинула "новое мышление" в области международных отношений. Это была самая важная конференция такого рода со времени конференции, проведенной в мае 1986 года вскоре после двадцать седьмого съезда партии, на которой выступил сам Горбачев. Но тогда это была закрытая конференция внутри министерства. В этой конференции приняли широкое участие официальные и научные деятели, а также представители Министерства иностранных дел, и ее материалы были впоследствии опубликованы. Это было наступление на перестройку и новое мышление в отношениях с внешним миром.

Шеварднадзе значительно расширил многие темы, выдвинутые Горбачевым на Девятнадцатой партийной конференции (большинство из которых мало обсуждались на конференции и лишь бегло