Рейганом и Бушем Генеральная Ассамблея проголосовала за резолюцию, призывающую к международному диалогу "на всеобъемлющей основе" для укрепления "системы безопасности, заложенной в Уставе ООН". Эта резолюция была тем, что осталось от поддержанного Советским Союзом призыва к Секретариату ООН подготовить всеобъемлющую систему международного мира и безопасности, призыва, поддержанного в резолюциях 1986 и 1987 годов, первоначально вытекавшего из советского предложения, основанного на призыве Горбачева в его речи на съезде партии о разработке всеобъемлющей системы безопасности. Тем не менее, даже эта      версия была о      одобряли две страны: США и Израиль. Девяносто семь стран проголосовали "за", а сорок пять (включая другие страны НАТО) воздержались. Более того, несмотря на то, что документ прошел подавляющим большинством голосов, тот факт, что он был выпотрошен, вызвал ликование в американских и некоторых других западных кругах. По словам репортажа New York Times, ...западные дипломаты заявили о победе над Советским Союзом здесь и сейчас. После трехлетней борьбы они лишили главную советскую инициативу практического значения". Новое мышление еще не успело войти в американскую политику.

В последние недели правления администрации Рейгана несколько заключительных событий были несколько более обнадеживающими.

22 декабря были достигнуты соглашения между Анголой, Кубой и Южной Африкой (при поддержке США и Советского Союза) о выборах в Намибии, выводе южноафриканских войск оттуда и из Анголы и выводе кубинских войск из Анголы. Госсекретарь Шульц использовал этот случай, чтобы подчеркнуть важность американо-советского сотрудничества.

В начале января 1989 года состоялась тридцатая и последняя встреча Шульца и Шеварднадзе, когда они присутствовали на конференции в Париже по запрещению химического оружия. 17 января Шульц в Вене подписал Венскую декларацию СБСЕ, завершив этот этап встреч СБСЕ, и договорился, что Мос кова может стать местом проведения конференции по правам человека в 1991 году. На этой радостной ноте закончилась эра Рейгана-Горбачева в американо-советских отношениях.

 

ОКОНЧАНИЕ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ

 

Администрация Буша и Горбачев, 1989 год

 

Через три дня после инаугурации, 23 января 1989 года, президент Джордж Буш позвонил по телефону президенту СССР Михаилу Горбачеву, чтобы поблагодарить его за обычное поздравление и заверить, что новая администрация будет и дальше стремиться к расширению сотрудничества и углублению взаимопонимания. Возможно, Горбачев не так сильно нуждался в заверениях тогда, как несколько месяцев спустя, не из-за каких-либо неблагоприятных изменений в американской политике, а из-за довольно длительного периода сдерживания от каких-либо новых шагов в направлении развития отношений. Буш не был против улучшения отношений. Но он и некоторые из его ближайших советников (в частности, советник по национальной безопасности Брент Скоукрофт и его заместитель Роберт Гейтс) считали, что президент Рональд Рейган, который изначально был слишком воинственным, в последний год своего правления стал слишком увлеченным новыми отношениями с Горбачевым. Они предпочли охладить пыл и темп, переоценив ситуацию.

Джордж Буш был одним из самых опытных президентов последнего времени в области иностранных дел, занимая различные посты - члена Конгресса, представителя США в ООН, главы миссии США в Китае, директора Центрального разведывательного управления и, конечно же, вице-президента Рейгана в течение восьми лет.3 Его выбор на пост государственного секретаря, Джеймс А. Бейкер III, хотя и не был столь опытен в иностранных делах, был хорошо знаком с внутренней политикой и разработкой политики и пользовался личным доверием Буша в течение долгих лет тесного сотрудничества. Оба они были консерваторами, но прагматиками, менее привязанными к идеологическим предубеждениям, чем Рейган и большинство его окружения (за исключением Джорджа Шульца), но также менее склонными к сентиментальным авантюрам или, по предательской фразе Буша, "к видению вещей". Они были готовы принять очевидные возможности для улучшения отношений с Советским Союзом, но не были чрезмерно предрасположены ожидать или искать их.

Хотя Буш и его старшие советники изначально хотели пойти на слмв по развитию отношений с Советским Союзом, они не преминули признать важность американо-советских отношений. 15 февраля Буш издал "Обзор национальной безопасности" (NSR)-3, директиву, призывающую к всестороннему пересмотру политики США в отношении Советского Союза, который должен быть завершен в течение одного месяца. Он хотел получить нечто, заглядывающее далеко в будущее, в те отношения, к которым Соединенные Штаты могли бы стремиться и которые они могли бы иметь к концу десятилетия. Многие профессиональные ветераны из предыдущей администрации, уже удивленные тем, что новая администрация стремится отличиться от своего предшественника-республиканца, с подозрением отнеслись к тому, что призыв к тщательному обзору может означать резкое изменение политики и свести на нет прогресс в улучшении отношений, постепенно достигнутый с 1984 года. Посол Джек Мэтлок, например, в конце февраля представил три длинные телеграммы из Москвы.

 

3 марта в Вашингтоне на двадцатиминутной встрече с президентом Бушем у него была возможность привести свои доводы в пользу более активного политического и экономического участия, чтобы иметь больше рычагов и влияния. Он также призвал к скорейшей встрече на высшем уровне. Но Буш в то время не проявил решимости. Буш, однако, также пытался заниматься самообразованием, в том числе организовал в середине февраля семинар с участием полудюжины академических специалистов по советским делам. Отчет N SR-3, представленный 14 марта, был осторожен в своем анализе и рекомендациях. В нем содержался вывод о том, что перестройка Горбачева отвечала интересам США, но главным образом потому, что она давала Соединенным Штатам рычаги влияния, чтобы помочь продвинуть Советский Союз в нужном Соединенным Штатам направлении. Однако обзор предупреждал, что советские лидеры по-прежнему стремятся стать "более конкурентоспособной сверхдержавой", и даже считал стремление Горбачева к "менее конфронтационным" отношениям "обоюдоострым", поскольку оно может расколоть западногерманский альянс. Политические рекомендации не были ни смелыми, ни конкретными. Хотя во многих отношениях обзор политики, казалось, повторял то, что говорили сами Буш, Скоукрофт и Бейкер, он не удовлетворил их. Сотрудники Скоукрофта приступили к подготовке менее банальной политической директивы. Результатом стала Директива национальной безопасности (NSD)-23, написанная в марте, но официально подписанная только в марте.

Сентябрь.В нем, по крайней мере, содержалась одна идея, осторожно выдвинутая, которая будет принята: "Сдерживание никогда не было самоцелью ... [Возможно, сейчас наступает новая эра. Возможно, мы сможем перейти от сдерживания к новой политике США, которая будет активно способствовать интеграции Советского Союза в международную систему".

27 марта министр Бейкер в необычайно откровенном интервью корреспонденту "Нью-Йорк Таймс" сообщил, что Генри Киссинджер предложил провести переговоры с Советским Союзом о соглашении в отношении Восточной Европы - советское соглашение ослабить контроль над Восточной Европой и позволить большую либерализацию, в обмен на соглашение Запада не использовать преимущества такой либерализации в ущерб законным советским интересам безопасности. Охарактеризовав эту идею как "заслуживающую рассмотрения",