Шрифт:
Закладка:
Алессандр весьма старательно проигнорировал все это выразительное негодование; Сорен хороший друг, но никто не безупречен, у всех своя дурь. У этого - такая. Однако ж, взглядом еще никто никого не убил, а до поступков в духе Рене бруленец никогда не опускался. Но - определенно, эти двое были Сотворившими предназначены друг другу в наказание, назидание и живой пример... который ни Рене Алларэ, ни Сорен Кесслер воспринимать не желали.
"Ну и к селедкам ваши возвышенные страдания!" - подумал Саннио, попутно отметив, что любимое ругательство алларцев прицепилось к нему намертво. Селедки, наверное, тоже ужасно страдали: к ним поминутно кого-нибудь или что-нибудь отправляли, и ладно бы нечто ценное, так нет - лишь то, что ни одному доброму человеку не нужно.
Минутным молчанием выразив свое отношение к увиденному - Реми только улыбался, любуясь картиной, - Кесслер соизволил открыть рот и сообщить, что архиепископ Жерар вернулся, намеревается провести ночь в доме родича, велел подать ему вина, выговорил за то, что его челядь разместили вместе с прислугой...
- Это он вам все выговорил? - герцог Алларэ искренне развеселился. - А вы что же?
- Позвал вашего камердинера.
- Вот и славно. Сорен, присоединяйтесь к нам. Я хотел бы с вами обоими посоветоваться...
По лицу приятеля, разумеется, втиснувшегося между Реми и Саннио, юноша смог без зеркала определить, что у него самого сейчас написано на физиономии: запредельное удивление. Вот чего-чего, а такого еще не было. Герцог Алларэ приказывал, расспрашивал, отправлял туда или сюда с поручениями - но советоваться с "младшим поколением" он до сих пор не собирался.
- Вы оба выслушали предложение Эйка, а потом - его высокопреосвященства, - Сорен покраснел пятнами. - Что вы об этом думаете?
- Да пошли бы они к Противостоящему! И тот, и другой! - еще ярче вспыхнул Кесслер. - Мириться с этим... даже на словах...
Саннио прикрыл глаза. Что сказал бы на его месте дядя? Не угадаешь, и не дотянешься с вопросом. Приходится, все-таки приходится выбирать самому; и ладно бы за себя, но ведь за все герцогство. За Бернара и Бертрана, за славную добрую Магду и всех домашних, за тех, в герцогстве Эллона, кого он даже никогда не видел. За отправленных на запад Готье и Файе, за эллонские полки, расквартированные в столице, за крестьян, рыбаков и ремесленников, что платят налоги и надеются на защиту герцога Эллонского...
- Вы верите в то, что зимой самозванца удастся свергнуть без войны?
- Это будет сделать проще, чем сейчас.
- Господин герцог Алларэ, - Саннио невольно стиснул ворот рубахи. - Я обещал, что Эллона поддержит вас в любом решении. Так и будет, пока от меня хоть что-то зависит. Выбирать - вам. Я пойду за вами, - голос вдруг осип, скатился почти до хрипа. - Но если мое слово что-то значит... Я не хотел бы войны. Я знаю, что мой герцог не хотел бы этого. Вы дали Скорингу девятину жизни, чтобы избежать войны с Тамером и потери западных земель...
- Предатель!.. - Кесслер острым кулаком ткнул его в плечо.
- Замолчите немедля, Сорен! - рыкнул Реми. - Продолжайте, Сандре.
- Я все сказал.
- Благодарю. Что ж... Сорен, дерните за шнур! - и, когда слуга явился, герцог распорядился: - Ужин в Восточную столовую - в одиннадцать. Пригласите всех, и его высокопреосвященство со свитой, разумеется.
За ужином Саннио, сидевший по левую руку от герцога Алларэ, негромко заметил - в основном, для королевского бастарда, сидевшего по правую руку от хозяина, что в старом обычае, по которому и супругу, и почетного гостя сажают на другой конец стола, напротив главы дома, воплотилась вся мудрость предков.
- Да, и супругу, и гостя порой приятнее видеть издалека, - кивнул Фиор.
Сомнительное удовольствие соседства с его высокопреосвященством разделили Андреас Ленье, терпение которого не мог поколебать и архиепископ, и Рене Алларэ, выпущенный из-под домашнего ареста - надо понимать, в усиление наказания. Ужин, впрочем, ничего испортить не могло: дом алларских герцогов многие годы славился мастерством поваров и безупречным подбором вин.
В вычищенной до блеска посуде отражалось пламя свечей, гроза бессильно билась в плотно сомкнутые ставни, не пугая, но только прибавляя уюта. Большой камин щедро делился со всеми теплом, а из курильниц по углам тянуло свежим дымком. Вплоть до десерта Саннио считал, что ужин дан в честь гостя, архиепископа, однако ж после того, как слуги в очередной раз наполнили кубки, Реми преподнес присутствующим сюрприз.
- Господа! - поднялся он. - Прошу внимания!
Гости, ожидавшие услышать очередную здравицу, коих уже прозвучало немало - в честь его высокопреосвященства, принца Элграса или кого-то из присутствующих, - не сразу замолчали и повернули головы.
- Прежде всего я хотел бы поблагодарить каждого из вас за то, что вы со мной. За верность и преданность, в которой я имел честь убедиться за эту девятину. Сегодня я выслушал каждого из вас. Благодарю всех, кто помог мне принять решение. Я выбираю мир и процветание державы, - короткий резкий кивок. - Но я не считаю для себя возможным протянуть руку тому, на ком кровь моих близких. Честь не позволяет мне подобное.
По обеденной зале пролетел сквозняк, хоть окна и были закрыты. Молодой человек смотрел на архиепископа, и не только он. Многие переводили взгляд с главы ордена Блюдущих Чистоту на герцога Алларэ.
- Все вы знаете законы и обычаи герцогства Алларэ. Я, Реми Алларэ, милостью Сотворивших герцог Алларский, могу передать титул, цепь и перстень тому от нашей крови, кого считаю достойным, - продолжил зеленоглазый красавец.
Саннио полюбовался почти пятью десятками - свиту архиепископа, керторцев и многих других сторонников алларской коалиции, не входивших в "малый королевский совет" - челюстей, с трудом удерживаемых на месте. Мгновением спустя ему понадобилось прикусить нижнюю губу, а то рот открылся бы сам собой.
- Вы знаете и другое: одним из Алларэ становится тот, кого я назову этим именем. Нам не нужны молебны и свидетели, довольно слова герцога
