- Я вас забросил в последнее время, - сказал Реми. - Мы больше ссорились, чем разговаривали по душам. Что у вас нынче на уме, прекрасное дитя?

- Ничего хорошего, - неожиданно для себя признался Саннио. - У меня там целый ворох разных вещей, и одна другой паршивее. Но я никому этим не досаждаю, как вы учили.

- Надо же, целый ворох! Кто бы мог подумать! Дядя пропал, двое воспитанников тоже пропали, все четыре посланных на восток отряда не вернулись и не сообщили о себе... что еще?

- Вы хорошо осведомлены, - изумился молодой человек.

- Руи еще когда просил приглядывать за вами, вот я и стараюсь по мере сил. Есть что-то еще?

- Нет, пожалуй.

- Кошмары вас больше не мучают?

- Нет, благодарю. Святая реликвия защищает.

- Вот и славно. Слушайте, Сандре, мне казалось, что Руи вас учил разным гаданиям...

- Так и есть.

- Почему же вы ничем не пользуетесь? Он говорил, что вы одарены никак не меньше его и очень прилежны.

- Неужели? - изумленный Саннио повернулся на бок и уставился на герцога Алларэ. Похоже, тот не издевался и не обманывал. - Мне он говорил другое.

- Верю, верю. Тем не менее... Я вдруг подумал: у меня в ближайших соратниках - полностью обученный предсказатель, и что? И где польза? В вас даже его высокопреосвященство верит, а вы в себя?

- Простите...

- Полно вам извиняться! - Реми раскинул руки, скользнув рукавом мимо затылка Саннио. - Просто на свои вопросы вы могли бы таким образом себе ответить. Да и у меня пара-тройка найдется...

Молодой человек опер голову о ладонь, а свободной рукой натянул мягкий пропахший корицей плед до самой шеи. Он бессовестно пользовался тем, что его и Реми разделяло не больше локтя, чтобы разглядывать алларского герцога. Шутит? Забавляется? Да нет, непохоже. Нечеловечески, скульптурно правильное - но в то же время живое и подвижное, - лицо выражало вполне искренний интерес. Удивительно, но штрихи усталости - и темные тени под глазами, и резкие складки у губ, - не лишали герцога Алларэ той блестящей красоты, которой он прославился на всю страну. Просто золотая маска, словно под резцом лучшего мастера, обретала неповторимые черты; второй такой быть не могло.

- О чем вы думаете с таким видом, сокровище?

- Наверное, хорошо быть таким красивым... - Саннио прикусил язык и покраснел, но Реми не стал смеяться.

- Удобно, - поправил он. - Люди охотнее пойдут за рослым красавцем, чем за плюгавым уродом. Равнять красоту и ум, красоту и благородство - глупо, но так повелось со времен рыцарей... Это весьма печально, на самом-то деле. Судить нужно не по походке, а по следам.

- Хорошо вам так говорить! - язык все-таки стоило прижать зубами...

Реми расхохотался в полный голос, жмурясь и сверкая зубами. Отсмеявшись, он смерил собеседника взглядом и вновь посмеялся.

- Подождите пару лет, Сандре, и вам расхочется прятаться от зеркал. Вы еще не видите себя, и уж тем более - не любите. В ваши восемнадцать я тоже ужа-асно страдал по поводу своей несуразности...

- Вы?!

- Я. Не верите - спросите Руи, когда он вернется. Его это, помнится, искренне забавляло, а меня раздражало, что он не понимает всей глубины моей скорби. Все мальчишки одинаковы. Мне еще тогда категорически отказала одна дама... отказала - это мягко сказано. Я залез к ней на балкон, точнее, почти уже залез, и вот тут-то она меня треснула по пальцам каким-то вазоном с цветами. Оставалось только падать вниз, между прочим - на брусчатку. Дама оказалась горласта и языката, так что половина Убли услышала такую отповедь! Помимо прочего я оказался наглым уродом, это было обиднее всего остального. Я оч-чень переживал! А ваш дядя счел это невероятно смешным... - Реми мечтательно прикрыл глаза. - Хорошее было время. Покойный король только год как сел на трон, у него только что родился наследник, и ничто не заставляло предполагать, что и он скатится в безумие как отец и брат...

Саннио попытался представить себе молодых короля Ивеллиона, Реми, дядю - но у него ничего не вышло. Тогда ему было три года, и он играл во дворе монастыря святой Кариссы с другими сиротами-подкидышами. Когда герцог Алларэ забирался на балконы к несговорчивым дамам, пределом мечтаний малыша, едва научившегося выговаривать свои имя и фамилию было выбраться за ворота или залезть на морковную грядку к монахиням.

- Теперь мы с этим наследником едва не воюем, - хмыкнул молодой человек и потянулся, чтобы поставить пустой кубок на пол. - А король...

- М-да, молчание тут лучше слов, - кивнул Реми. - Девятый час... как бежит время. Скоро вернется архиепископ, и мы опять узнаем много нового о своей глупости, недальновидности и отсутствии чувства долга.

- Он всегда был таким?

- Нет, двадцать с лишним лет в ордене заметно улучшили манеры дядюшки Жерара. Кстати, они с вашим отцом очень дружили, так что можете рассчитывать на благосклонность его высокопреосвященства. То есть, на утроенные нотации, выговоры и придирки.

- Я думал, в Блюдущие вступают лет в тринадцать, - удивился Саннио.

- Нет, тогда он прошел испытания, как и все мальчики Собраны, но отказался. Кстати, Сандре, а как вы улизнули от братьев-испытателей? В вас они должны были вцепиться клещами - одаренный сирота...

- Я тогда болел горячкой. Думали, что я вот-вот помру, какие там испытания...

- Нам всем повезло, а Руи - особенно, - вполне серьезно сказал Реми. - Род Гоэллонов не прерывался со времен первого короля, а тут только ваше чудесное явление спасло династию.

- Дядя мог бы жениться...

- Мог бы, мог бы. И я мог бы - вот толку с того... Впрочем, тут мы вторгаемся в область, обсуждать которую нам не подобает. К тому же к нам поднимается Сорен, и я думаю, что с новостями.

Не только с новостями, но и с глубоким возмущением на лице, обнаружил Саннио, увидев в проеме приятеля. Сорен крайне