Я глубоко дышала, наслаждаясь запахами моря, солнца и зелени. Ничего общего с ароматами мокрой пыли, прелой листвы и кофе, преследующих меня дома. От внезапно накатившей эйфории я чуть не расплакалась. Создалось ощущение, что я попала в другой мир, оставив все тревоги в прошлом.

Через минут пятнадцать водитель остановил машину возле въезда в город. Или, правильнее будет сказать, входа. Последующей моей дорогой служила широкая лестница, каменные плиты которой были отполированы и сглажены тысячами стоп.

Таксист помог мне достать чемодан из багажника, а затем, пожелав удачи, укатил в обратном направлении. До дома мне было еще идти и идти, но я не могла винить водителя за столь отдаленную остановку. Строение города — на горе — просто напросто не позволяло передвигаться по нему на автомобиле. В лучшем случае транспортом могли служить мопеды и повозки, запряженные осликами. Правда последними пользовались исключительно рыночные торговцы.

Я окинула пейзаж пристальным взглядом, с высоты он был особенно прекрасен, а затем взяла чемодан за ручку и отправиласьмпо знакомому маршруту. Бабушкин дом находился на экваторе города, ровно между тем местом, где меня высадил водитель, а это было на полпути к вершине, и морем.

Первые пять минут я шла не спеша, внимательно глядя под ноги, но затем начала делать остановки. Моя слабая физическая подготовка давала о себе знать, колени начали гудеть, а дыхание сбилось. Великие силы, надо чаще приезжать сюда, хотя бы для того, чтобы поддерживать спортивную форму.

Мне всегда нравилось, что бабушкин дом располагался чуть в стороне от центральной части, это давало возможность спрятаться от любопытных глаз местных жителей и туристов, гуляющих по рынкам и ресторанчикам.

Дойдя до тупика, я вновь повернула налево, теперь мне пришлось подниматься по узкой лесенке. Она оказалась такой маленькой, что колёсики моего чемодана не помещались на неё полностью. Я собралась с силами и взяла собственный багаж в руки, отчётливо ощущая вес каждого учебника. И как он вообще мог показаться мне лёгким?

Пришлось преодолеть семьдесят три ступеньки, прежде чем я оказалась напротив нужного дома. От просторного дворика, огороженного белокаменным забором, меня отделяла лишь ярко синяя дверь, выполненная из прочной древесины. Прежде чем ударить в неё кулаком, я решила убедиться, действительно ли та заперта. Как-никак, бабушка знала о моём скором визите, и могла оставить вход открытым. Моя ладонь осторожно легла на ручку и надавила, а затем потянула на себя, дверь вмиг поддалась и распахнулась. Отлично, хоть в этой стране удача на моей стороне.

Не успела я сделать первый шаг во двор, как вторая дверь, ведущая непосредственно в дом, распахнулась и из неё выглянула седовласая женщина. Она остановилась на пороге и облокотилась на дверной косяк.

Бабушка Любона.

Для большинства она была Любоной Ванифатьевной Дунас — вдовой, владелицей лучшего рыбного ресторана в городе и просто уважаемой горожанкой. Для меня же она всегда оставалась родственной душой и близким другом.

Бабушка была одета в просторные льняные брюки кремового цвета и зелёную хлопковую рубашку, её длинные волосы разметались по плечам, а руки крепко сжимали чашку. От постоянного пребывания на солнце кожа женщины отливала бронзой, отчего белые зубы, серебристые локоны и синие глаза казались еще ярче.

Сейчас ей было шестьдесят четыре. Но я бы никогда не дала бабушке этот возраст, да и никто бы не дал. На вид ей было не больше пятидесяти пяти, а когда она улыбалась, то молодела еще на десяток лет.

Отчасти, в этом была заслуга и стройнойности Любоны Ванифатьевны. Нет, бабушку никак нельзя было назвать тощей, наоборот, она имела красивые, женственные формы. Регулярные занятия йогой, прогулки по сотням ступенек, плавание в Эгейском море — всё это сформировало её фигуру.

Сейчас небесные глаза сощурились, бабушка внимательно разглядывала меня, не произнося ни слова.

Я поспешно закрыла входную калитку и двинулась к родственнице на встречу.

— Привет, — тихо протянула я, подходя ближе к двери и вставая балетками на коврик.

— Заходи, — только и ответила она.

Для пущей убедительности женщина качнула головой в сторону входной двери номер два. Я молча повиновалась.

Внутри меня ждала просторная комната, наполненная деревянной мебелью. Здесь был большой диван, туалетный столик, длинное зеркало и несколько тумбочек. Пол устилал пятнистый ковёр с кисточками, а с потолка свисали лампочки. Повсюду были расставлены свечи, цветочные горшки и прочие красивые безделушки, подаренные гостями ресторана. Я любила всё это, каждую мелочь, но всё же самой любимой вещью в этой комнате оставался книжный шкаф довольно внушительных размеров. Он был выполнен из гладкого серого дуба, сверху донизу его заполняли различные тома и фолианты.

Везде царили чистота и порядок. Я отставила чемодан в сторону и обернулась на бабушку.

— Что, даже не обнимешь? — усмехнулась я.

— Иди сюда, птичка, — улыбнулась она в ответ и обняла меня, стараясь не расплескать напиток.

— Так-то лучше.

— Пойдём, — она повернулась в сторону кухни — обед почти готов.

— Отлично, умираю с голоду. Только сначала переоденусь, а то у вас тут ужасно жарко.

— Что, в Солярисе совсем холодно?

— Там осень, — только и пожала плечами я.

Бабушка покачала головой, находя мой ответ весьма убедительным, а затем пошла в сторону крохотной кухни. Я же схватила чемодан и поспешила в одну из спален. Во всём доме их было три, если не считать просторного зала, объединяющего в себе гостиную и прихожую.

В первой, самой просторной комнате, жила бабушка. В двух других располагались гости. Обычно мы с Ариной делили спаленку с видом на море, а родители располагались в соседней комнате, выходящей на город. Правда, я не помню, когда мы в последний раз приезжали сюда все вместе. Кажется, лет семь назад.

Распахнув чемодан, я выудила оттуда белую майку и джинсовые шорты. Быстро переодевшись и скрутив волосы в небрежный пучок, я поспешила на кухню.

В комнате пахло рисом и мясом, а еще свежей зеленью. В ответ на приятный аромат мой желудок заурчал, я ничего не ела с семи утра, да и кофе не пила с десяти. Мой взгляд быстро метнулся к часам, те показывали четвёртый час.

— Как там Афина? — улыбнулась бабушка, накладывая побольше вкусной еды в тарелки.

— Не очень. Ты же знаешь, как сильно она переживает из-за папы, хоть и не показывает этого.

— Всё так плохо? — нахмурилась она, протягивая мою порцию.

— Да, — честно призналась я.

Мысленно я не могла решить, стоит ли рассказывать бабушке о сегодняшней ночи и о том, что мама решила, будто бы я провела её у лучшей подруги. Но спустя несколько секунд решила