Тебя уж нет, и свет дня угасает, значит,

Мои грёзы жить не могут.

Погасла звезда путеводная,

Только нет тебя нужней.

В душе лишь печаль безысходная,

А тоска разит ещё больней.

Появившаяся в столице Оэруиль, которую связывали с возрождением торговой дружбы между Таргелионом и Оссириандом, для многих казалась звездой во мраке.

Новой звездой.

Поэтому песня, похоже, должна была показать королеве отношение несогласных радоваться.

Законная супруга Морифинвэ Феанариона знала: в её адрес говорилось немало злых слов, ведь королева никогда не вела дела, а значит, не умеет этого делать. Радовало лишь одно: ни разу нигде не прозвучало то, чего боялась владычица: «Лучше бы она сгорела, а не Пилинэль!»

Распорядившись наградить певцов, независимо от их благожелательности, Оэруиль прошла мимо кланявшихся и не кланявшихся эльфов, взглянула на тихих насупленных бородатых торговцев и подумала, что скучает по веселью, царившему здесь раньше.

Вернётся радость в Таргелион или нет? Время покажет. А пока нужно поддержать интересы мужа. Другого пути всё равно не существует в этом искажённом мире.

***

Человеческие женщины заметили приближающийся город гораздо позже, нежели эльфы, и далеко не сразу смогли рассмотреть хоть что-то. Однако даже со значительного расстояния было видно — таргелионская столица прекрасна.

Вдруг карета свернула с широкой дороги на зарастающий тракт, по которому, похоже, никто давно не ездил.

— А ну стой! — испуганно крикнула Халет вознице, высунувшись в окно.

Её бодрствующая подруга заёрзала, спящая продолжила храпеть, лишь издав более громкий звук, как бы поддакнув леди-вождю.

— Стой, я сказала!

Карета остановилась, женщина выскочила на то, что раньше было дорогой.

— В чём дело?! Куда ты нас завезти решил, нолодранец?!

Сопровождавшие короля и его гостей эльфы сдержанно заулыбались, король Карнистир, сияя бесцветными глазами и металлом парадного доспеха на фоне чёрного плаща, подъехал на изящном вороном коне и снисходительно взглянул на растерявшую с таким трудом обретённые крупицы манер дикарку. Теперь не спасали ни одежда, ни парик, ни краска на лице — Халет была собой в полной мере: испуганная злобная падальщица, боящаяся предательства чужака.

Феанарион усмехнулся.

— Я обещал показать, как живут мои друзья и недруги, — пояснил он, не дав Халет снова выплюнуть слова из незакрывавшегося рта. — Здесь жили недруги. Недавно. Ты должна увидеть. Не стоит демонстративно ждать от меня зла, иначе я решу, что ты сама его замышляешь.

Посмотрев на множество вооружённых всадников, леди-вождь зашагала обратно в карету. Слуги короля подали ещё вина, и путь по пугающей дороге стал немного приятнее. Захмелев и ощутив усталость сильнее, Халет попыталась бороться со сном, однако не вышло, поэтому, пообещав себе подремать совсем немного, женщина положила голову на плечо подруги, а открыла глаза, когда уже начало темнеть, и карета стояла на месте.

— Мы давно приехали, — пояснила старшая дикарка, уже снова хмельная, — но тебя сказали не будить.

Вскочив, словно ошпаренная, леди-вождь, поборов головокружение и чёрную пелену перед глазами, выпрыгнула из кареты и посмотрела вокруг.

На фоне алой полоски закатного неба и чёрных зубцов далёкого леса, на холме возвышался обугленный остов большого дома, а на дереве рядом с руинами висел за шею давно сгнивший труп в истлевшей одежде.

— Это мой бывший друг, — прозвучал рядом голос короля, и Халет вздрогнула. — Он сам убил себя, когда понял, что натворил.

— И… — начав поправлять съехавший во время сна парик, женщина напряглась, руки задрожали. — Натворил? Что?

— Он хотел вредить, — Карнистир уже не был в седле, однако всё равно смотрел на гостью с внушительной высоты своего роста, — хотел отнять моё богатство, не соглашался подчиняться королю. Таким образом он разорял моих друзей, понимаешь? Я должен был его наказать и наказал. Я разорил его самого, его семью и его друзей. Видишь, как печально всё закончилось?

Тьма сгустилась, зажглись факелы, и в свете пламени символ таргелионского правосудия стал выглядеть ещё чудовищнее.

— Ты и твой народ — славные воины, — голос короля зазвучал песней, — храбрые, честные, верные. Вы защитите мой народ от предателей! Мы переночуем здесь, а утром отправимся в город, где живут мои друзья, и ты увидишь, какое будущее ждёт великое племя Халет.

«Я здесь спать не буду!» — хотелось выкрикнуть в лицо нолодрану, однако что-то остановило.

Наверное, усталость.

Леди-вождь тупо посмотрела на подготовленный к ночлегу лагерь и поняла — сейчас она способна заснуть даже в доме висяка.

— Эй, — хрипло крикнула Халет, — одеваться мне помогали. Теперь помогайте снять это де… это всё. Я тут в гостях, давайте, помогайте!

Эльфы заулыбались, но в беде дикарку не оставили.

На чёрном небе замерцали далёкие безразличные к делам Арды звёзды. Как звали их создательницу, не хотелось знать в лагере короля Карантира Феанориона никому, а кто знал — не хотел вспоминать.

Примечание к части Песни:

«Увядший цветок» от «my flower soul»,

«Погасшая звезда» Натали

Почему нельзя расквасить нос нолодранцу?!

Утреннее пробуждение сопровождалось странным чувством тревоги — слишком много случилось за последнее время, и Халет ощущала смятение. Хотелось посоветоваться с кем-нибудь, но женщина не знала, что именно спрашивать, с чего начать разговор. Может быть, спрятаться от всех в родном глиняном домике и оплакать погибшую родню?

Но вдруг, приподнявшись на мягкой и очень удобной постели, Халет увидела огромное зеркало, а в нём — своё отражение. Не задумавшись, откуда здесь эта вещь, зачем и когда её поставили, дикарка вспомнила, как выглядела после ванны, в парике, красивом платье и с краской на лице, посмотрела на себя — опухшую, бледную, с недоразумением вместо волос и дряблым рыхлым телом, вскочила на ноги и прямо в задранной сорочке выбежала из палатки, требуя принести всё, что положено.

Стражники разом отвернулись, а эльфийки, помогавшие с обретением красоты ранее, моментально оказались рядом и проводили обратно под плотные тканевые пологи, чтобы вдали от посторонних глаз сотворить очередное чудо.

— Моим подру… — Халет осеклась. — Моим подданным тоже сделайте. Всё.

Девушки кивнули. Обе эльфийки, занявшиеся париком