Шрифт:
Закладка:
Расстелив около себя большой лист и взяв разноцветные чернила, Инголдо решил писать ответ Артанис в процессе чтения, а не после — хотелось совместить два дела и закончить их оба скорее.
«Дорогая моя, прекраснейшая в Арде сестрица, любимейшая, неповторимая и обожаемая всей душой! Я очень скучал по тебе, но совсем не находил времени отправить послание, потому что…»
— Забыл о тебе за заботами о неблагодарной расе Младших? Эх, плохая идея.
«…я с головой ушёл в заботы о Детях Эру, оставленных на произвол Рока бездушными Валар. В твоих письмах я не увидел упоминания атани, поэтому предполагаю — ты не встречала этих удивительных существ».
Выпив вина, Инголдо подумал, что не хочет терзать старые раны воспоминаниями о Фирьяр, кого по незнанию, неосторожности и трагической случайности впустил в своё сердце, а потом наблюдал их глупые смерти или стремительное увядание, словно…
«Младшие Дети Эру были валинорскими цветами, внезапно лишившимися живительного света Древ. Такими я увидел их впервые. Да, любимейшая сестра, я нашёл их стоянку раньше, чем кто-либо, потому что Вала Улмо дал мне знак. Владыка Моря явился ко мне во сне и сказал, чтобы я отправлялся в путь сквозь тёмные проклятые леса и отравленные реки…»
Вино внезапно закончилось, Финдарато потребовал у дежуривших за дверью слуг принести ещё.
«И великий вождь Фирьяр по имени Беор Старый собрал великий совет народов, на котором атани решали: идти ли им с эльфами или остаться продолжать собственный путь. И много было сказано слов…»
Стало смешно, однако одновременно захотелось плакать.
«Доблестными и мудрыми были Младшие Дети Эру, выбравшие эльфийскую судьбу».
— Создатель Илуватар! — с горьким хохотом и слезами Финдарато схватился за голову. — Мне стыдно отправлять Артанис такое! С другой стороны, моя сестричка точно оценит шутку.
Решив не упоминать о глупости Айканаро, Инголдо увидел вопрос про свадьбу. О, да, правильная королева снова решила сделать из непутёвого брата правильного короля.
Закуски к вину оказалось маловато, но снова звать слуг и отвлекаться от письма Инголдо не хотел.
«Зачем мне жениться, милая моя Артанис? Да, я знаю, что многие ушедшие из Валинора нарушили требование Валар о единственном браке, но для чего это мне? И кому я должен стать мужем? Принцессе Лутиэн? Не верю, что проклятый эльф сделает столь дивную деву счастливой. У меня нет будущего, только тьма. И в Валиноре осталась Амариэ, которую я и так обидел. Между прочим, сестрица, наш маленький Тьелперинквар женился. Думаешь, он стал от этого счастливее? Его свадьба, кажется мне, была затеяна нашим племянником исключительно ради того, чтобы позлить Курво. Почему? Потому что Тьелпе не позвал отца на торжество, сославшись на моё отсутствие. Правда, когда я приехал, наш проказник всё же устроил ещё один пир и на него папочку позвал, однако это мало повлияло на ситуацию: Курво остался обиженным. Впрочем, как и всегда».
Отложив в задумчивости перо, Финдарато вздохнул и, решив дописать ответ сестре позже, взял химрингское послание.
— Хороший или плохой сегодня день? — не вскрывая конверт, спросил расписную стену пещеры Инголдо. — Отвратительный, как и всегда в Нарготронде. Может он стать хуже? Пожалуй, да.
Печать с хрустом переломилась, бумага зашуршала.
— Надо же, — король удивлённо поднял брови, — худшие ожидания не оправдались. Или это не от Маэдроса письмо? Может, кто-то пошутил и отправил конверт, сделав вид, будто это срочное донесение из Химринга? А, какая разница? Главное — нападение орков не возобновилось и не продолжилось, а от меня требуется лишь сделать вид, будто я решаю, кто служит в дортонионской армии. Может, самому притвориться одним из атани и пойти воевать в земли Моргота? Нет, пожалуй, это плохая идея.
Налив ещё вина и погрузившись в воспоминания о собственном Фиримаре, Инголдо с надеждой взглянул на висящий около книжного шкафа календарь. С первым теплом можно будет покинуть ненавистный Нарготронд по крайне важному делу, и это очень обнадёживает!
Так много ответов и так мало вопросов
На Тол-Сирионе расцветала весна. Лёд на реке истаял, и хоть в лесу на берегах ещё таились остатки снега, но к вечнозелёным соснам и елям уже присоединилась молодая листва и новая трава.
Синие драконьи знамёна на белых башнях Минас-Тирита сверкали в лучах Анар, блеск волн радовал глаза. На острове пели и веселились, а обсуждая прошлогодние тревожные вести из Таргелиона, лишь клялись друг другу биться с врагом до конца, если придётся браться за оружие. Архитектор Орландир, важно прохаживаясь вдоль стен Крепости-Стража, не упускал возможности напомнить и воинам, и мирным жителям, что всё предусмотрел, поэтому Тол-Сирион безопасен для своих и смертоносен для чужих.
***
Робко войдя в комнату с прозрачными тонкими шторами на окнах, создававшими волшебный блестящий полумрак, Финдуилас посмотрела на новорожденного племянника.
— Его имя Гилдор, — сказала счастливая мама, — сын Инглора из рода Финдарато Инголдо. Красиво звучит, правда?
Эльфийка сидела у колыбельки, собрав под кружевную косынку волосы, трепетная рука осторожно поправляла ажурное одеялко. Малыш спал и был так невозможно мил, что Финдуилас прослезилась. Решив не мешать жене брата, юная леди вышла из покоев и поспешила на площадь, где собирались встречать подъезжающего короля, однако вдруг рядом появились слуги матери и передали, что принцесса Толлунэль зовёт дочь подняться на стену. Бездумно подчинившись, Финдуилас позволила себя проводить.
На площади менестрели исполняли любимую музыку обожаемой народом правительницы, воспевая любовные терзания несчастного эльфа:
«О тебе все мои стихи,
Для тебя свет в моем окне,
И на холсте штрихи
Я посвящаю только тебе.
По тебе слёзы льёт душа!
Стёрты все обещания,
Но в моём сердце, чуть дыша
Теплятся ожидания.
Ты — моя королева вдохновения!
Ты — моя повелительница снов!
Ты моя, но судьбы хитросплетения
Не дают нам с тобой быть рядом вновь.
В каждом сне вижу я тебя,
Но метель замела следы,
И тебе вновь признаюсь я —
В сердце осталась
