– Андрей, возьми самого отдохнувшего коня и скачи обратно. Доложи Марку и королю, что Анна с нами и с ней всё в порядке. Скажи, что мы не станем рисковать, отправляя её обратно, и она останется под нашей защитой.

Солдат не задаёт лишних вопросов, собирается меньше чем за минуту, седлает одного из коней, и мы видим, как он исчезает за деревьями, отправляясь обратно в Ашор. Анна, слегка сгорбившись, виновато смотрит на нас, ожидая нового выговора, но сейчас бессмысленно её ругать. Все остальные Тени в той же тишине продолжают наблюдать за разворачивающейся сценой.

– Павел! – звучно окликает ещё одного солдата Аарон. – Из нашей с Агатой палатки перетащи мой спальник в вашу палатку, а на его место положи другой. Агата будет спать с Анной.

Я даже не знала, что он положил мой спальник в своей палатке. Я думала, мою палатку мне ещё предстоит собрать, хотя раньше мы спали в одной.

– Вы спите вместе?! – Взгляд Анны мечется между мной и Мороком, а её глаза расширяются от удивления.

– Мы спим вместе?! – так же удивлённо передаю я её вопрос Аарону, кожей чувствуя пристальное внимание от других.

– Уже нет, – бросает он и уходит, чтобы помочь с главным костром.

– Я чего-то не знаю? – тихо шепчет сестра, пока я толкаю её к теперь уже нашей палатке.

– И не ты одна, – отрезаю я, заталкивая её внутрь, но сама бросаю мимолётный взгляд в спину принцу, который помогает подтащить свежесрубленное бревно поближе к костру.

Что же ты творишь, Александр?

Этот вопрос проходит по телу мурашками, но застревает в горле, и я не могу его задать. Однако он будто слышит и поворачивается в мою сторону, чтобы встретиться со мной взглядом.

Мы добираемся до резиденции в Долкоре к вечеру четвёртого дня. Долкор – небольшой город на востоке, находится всего в нескольких часах езды от пограничного леса. А если добраться до леса и отправиться вдоль него дальше на восток, то через день или максимум два можно попасть на территорию Мар. Как я понимаю, наш храм всё ещё там, но заброшен с тех самых пор, как мы погибли. Я не собираюсь сейчас туда возвращаться, чтобы узнать, остались ли там какие-то знакомые нам вещи, сохранилась ли моя кровать или хоть часть наших алых плащей в шкафу. Может, я даже смогу найти те любовные романы, что сестра оставила, перед тем как уйти. Я смотрю на восток и решаю узнать это как-нибудь потом. Но пока я ещё не готова встретить место, полное воспоминаний о моей старой семье.

– Ты была там? – спрашиваю я сестру, когда мы въезжаем на холм и перед нами внизу расстилается равнина с видом на город. Я не уточняю, однако сестра понимает, о чём я, потому что мой взгляд направлен не на Долкор, а вдаль, на полосу Бесконечного леса на востоке.

– Нет. Я не смогла себя заставить туда вернуться, особенно когда мне рассказали, что там нет даже ваших могил, которые я могла бы навестить. – Анна откидывает капюшон, подставляя лицо морозному ветру. – Но если ты хочешь, мы съездим туда после того, как всё закончится.

Резиденция Ласнецовых в Долкоре стоит немного в отдалении от города и оказывается достаточно большим двухэтажным поместьем. Оно, как и дворец, облицовано мрамором, только для его отделки использовали белый и зелёный, с редкими вкраплениями позолоты. Зелёного так много, что всё здание выглядит как обрамлённый золотом драгоценный камень в снегу. Я узнаю, что эта резиденция может вместить не только королевскую семью, но и ещё тридцать гостей, а казармы – пятьдесят солдат, чего нам пока с лихвой хватает. К тому же есть просторные конюшни и сады. Александр рассказывает, что изначально это поместье было предназначено для летнего отдыха, потому что находится ближе всего к югу, но с тех пор как началась война, здесь специально достроили казармы и расширили конюшни.

Северин заранее позаботился обо всём и отправил с десяток слуг, чтобы они занялись кухней и подготовили дом. Поэтому, когда мы входим в помещение с мороза, внутри нас встречает тепло каминов и аромат свежеприготовленного ужина.

Александр доверяет нескольким главным помощникам среди Теней проследить, чтобы все разместились в казармах, оказались в тепле и были накормлены. Он раздаёт указания слугам, говоря, чтобы половина занялась лошадьми. С других снимает лишние обязанности, сообщая, что я, он и Анна поедим прямо на кухне и нам не нужен красиво сервированный стол.

Ни я, ни сестра не возражаем. Мне вообще не нужно есть, а Анна хоть и любит роскошь, но знает цену труду и прекрасно понимает, когда стоит облегчить обязанности других.

Либо мы устали с дороги, либо над нами уже повисло напряжение предстоящей встречи с королём Аракена, но за ужином мы молчим. Я вижу, как напряжены Александр и Анна, и наливаю себе немного грибного супа с гренками, чтобы они не чувствовали себя неловко в моём присутствии.

– Я слишком устала, хочу помыться и лечь спать, поэтому пойду первая. – Анна встаёт из-за стола через двадцать минут, едва прикончив своё овощное рагу.

Сестра и правда выглядит сонной, её глаза покраснели и слезятся, когда ей не удаётся сдержать зевок. Мы с Александром киваем, и она покидает кухню, уходя наверх. Даже оставшись вдвоём, мы продолжаем молчать. Мы вообще мало разговариваем с той первой ночёвки, когда Анна вдруг заявилась к нам. С тех пор между нами появилось какое-то странное напряжение, которое никак не исчезает. Мы перебрасывались простыми, незначительными фразами. То я, то он пытались начинать обычные разговоры, чтобы скрасить время в пути, но ни один из них не задался. Всё время мы замирали на какой-то бессмысленной фразе, не зная, о чём поговорить дальше. И любой разговор перетекал в неловкое, незнакомое нам молчание.

– Я могу выбрать любую спальню? – я наконец прерываю тишину, когда уже не остаётся супа, который можно было бы соскрести с тарелки и притвориться, что я всё ещё ем.

– Да, скорее всего, они все прибраны, но если где-то увидишь слишком много пыли, то выбери другую, – не поднимая головы, отвечает Александр, его лицо кажется слишком бледным и усталым.

– А какая из них твоя?

– Хочешь занять мою? – едва слышно хмыкает он, бросая короткий взгляд исподлобья, я замечаю синяки у него под глазами.

– Переживаю, что могу случайно её занять.

– Моя та, что понравится тебе больше всего, – уже открыто забавляется он.

Я фыркаю и поднимаюсь со стула.

– Ты сам