– Выдержал что?

– Неведение, – Ноэль хитренько улыбнулся. – Никогда не слышала семейную легенду про кота Няму?

– Слышала. Лучший кот на свете…. Это был ты?!!

Ноэль кивнул и ещё подлил себе вина. Заметив мой взгляд, он покачал головой:

– От одной бутылки я даже не успею опьянеть, не переживай… Так вот. Когда у твоего отца родилась первая дочь, я понял, что Няма как-то неприлично долго зажился на этом свете и слишком свеж и бодр для преклонного кошачьего возраста, и ему пришлось уйти навсегда.

– И больше ты у нас не был?

– Был однажды. Мне нужно было принять окончательное решение насчёт твоего отца. Дело было зимой, я закутался, шарфом обвязался, чтобы сходство в глаза не бросалось, и пришёл. Сына я дома не застал, соседи мне сказали, он в роддом отправился. Там много папаш под окнами бродило, и никто, само собой, по сторонам не смотрел. Так что на то, как я выгляжу, никто и внимания не обратил, а сын и тем более. Я завязал с ним разговор, так, ни о чём. Он сказал, вот, дочка вторая родилась, хочу имя ей дать какое-нибудь красивое и необычное. Вот, говорит, наверное, она у меня будет Алиса. А я возьми и встрянь. Что ж, сказал я, тут необычного? Хочешь, мол, по-настоящему необычного, сделай хитро, буковку одну замени, и вот будет то, что надо. Например, Алиша. Он посмеялся тогда, отошёл и стал с женой своей через окно знаками объясняться, да и забыл обо мне.

– Не забыл, как оказалось.

– Да, выходит, имя своё ты получила не без участия дедушки.

Ноэль замолчал, глядя на меня так, будто ждал благодарности. Против своего имени я ничего не имела, но благодарить как-то не хотелось.

– Что за решение ты тогда собирался принять? – спросила я вместо этого.

– Это был последний шанс понять, стоит ли чего-нибудь твой отец, – пояснил Ноэль. – Увы, он оказался очередным полным бездарем.

Сказал он это очень спокойно, обыденно, без злобы и даже без разочарования в голосе. Но фраза всё равно больно резанула. Это надо совершенно не знать моего замечательного папу, чтобы считать его бездарем. Он умный и талантливый, отличный рассказчик и собеседник, к тому же у него лёгкий характер, к нему тянутся и его друзья, и его ученики…

– Это неправда! Отец – не бездарь!

Ноэль нетерпеливо кашлянул и примирительно выставил ладонь:

– Ну-ну, не злись! Я понимаю, что ты имеешь в виду, но я-то совсем о другом. Видишь ли, всё то, о чём ты сейчас подумала, под этими небесами не имеет никакого значения. Здесь имеет значение только то, умеешь ли ты подмять под себя этот мир или хотя бы его частичку. Есть ли у тебя к этому объективная возможность или хотя бы потенциал, который можно развить. У твоего отца потенциал нулевой.

– Но он и не здесь! Не под этими небесами! Ему это и не нужно!

– Скажем так, – суховато возразил Ноэль. – Ты путаешь причину со следствием. Твой отец не здесь именно потому, что не было у меня никакого смысла его сюда приглашать, заманивать, забирать силой, наконец. Был бы смысл – он давно был бы здесь.

– Понятно, – буркнула я, чувствуя к Ноэлю всё более сильную неприязнь.

– Хорошо, что тебе понятно.

Он сделал последний глоток из бокала и отставил его далеко от себя.

– Ты была права, когда предположила, что детей у меня много, – произнёс Ноэль задумчиво. – Я люблю проводить время с женщинами, люблю красивые женские тела и милые нежные голоса, люблю расслабиться и получить удовольствие. Впускаю женщин в душу я намного реже. И уж совсем редко довожу дело до зачатия. Но за долгую мою жизнь детей у меня всё равно родилось много. Я уже почти всех пережил. И внуков многих пережил…

– Печально.

– Печаль тут совсем в другом, Алиша. Печаль в том, что бездари одни родятся, – мрачно усмехнулся Ноэль. – Нет наследника. Настоящего наследника, которому можно оставить этот мир.

– Ты собрался умирать? Тебе ещё стареть пару тысяч лет, как я поняла.

– Ну-у-у, столько я не проживу, конечно. Сейчас я умирать не собираюсь, но кто знает, какие у небес планы на мой счёт, – он возвёл глаза к потолку. – Видишь ли, у вас бывает так, что человека уже в дугу согнуло, а он всё равно о смерти не думает, его больше всякие земные дела тревожат да увлекают. А у меня уже всё иначе. От жизни я не устал, к счастью, и силы не подводят, перед завтраком двести отжиманий делаю, но чем дольше живёшь, чем меньше поводов удивляться, тем больше мыслей о том, что будет после меня. То, что нет кровного наследника, меня беспокоит всё больше и больше… Вот, даже приёмыша подобрал, воспитал, добился должного служения и почтения. Талантливый паренёк, очень высокий энергетический потенциал, но… Райс – всего лишь скатти, горная крыса.

– Крыса или изначальный человек?

– О-о, – одобрительно промычал Ноэль. – Ты представляешь разницу, это хорошо. Райс – крыса, увы. У меня нет на этот счёт дремучих предрассудков, которыми грешат, например, в Морлескине или Хализаре, но… наверное, всё-таки немножко есть некоторое предубеждение… И вот поэтому, Алиша, я очень рад сегодня тому, что тебя встретил, что ты мой прямой потомок.