со мной, она встретила кого-то, кто превосходил её в мастерстве. Но даже со мной она понимала, что её не убьют, поэтому не могла активизировать все ресурсы организма. Агата и Венедикт — оба были обоерукими бойцами, клинки пели, постоянно сталкиваясь друг с другом. Больше всего это напоминало пересыпание куч битого стекла. От трения друг о друга клинки пускали искры и раскалились, за их движениями было невозможно уследить. Агата выкладывалась по-полной и этого было недостаточно. Модификант — творение генетиков из далёкого космоса, даже не вымотался, всё это время он играл с ней и развлекался. Он был ещё полон сил в тот момент, когда у Агаты они иссякли. В какой-то момент ей не хватило сил чтобы отразить удар и она получила мечём плашмя по лицу. Это был конец, у неё сейчас минимум сотрясение. Не знаю, в какой момент их схватка увлекла меня, но я следил за происходящим, не отрываясь. Шла кульминация. Венедикт выбросил один из мечей, освобождая руку, подошёл к своей противнице и взял за шею свободной рукой поднял её над землёй. Агата пребывала в полубессознательном состоянии, но когда модификант её встряхнул, она пришла в себя. На щеке у неё был ожог от соприкосновения с раскалённым железом.

— Сдаёшься? — на удивление бархатным и приятным голосом спросил Венедикт.

Про себя я отметил, что таким голосом можно зажигать сердца людей со сцены, такому голосу не место на поле брани.

— Сдавайся! — крикнул я со своего места. Сам не понимая, почему вступился за эту жестокую девушку. Наверно потому, что она оказалась здесь из-за меня и, в каком-то смысля, я как робот чувствовал ответственностью за её судьбу.

— Сдавайся! — поддержала меня Роксана.

— Сдавайся! — крикнул ещё один незнакомый мне человек.

— Сдавайся! Сдавайся! Сдавайся! — ревели трибуны.

Агата скосила злобный взгляд в мою сторону, быстро нашла мои глаза, встретилась с ними и раздражённо прищурилась. Ощущение такое будто я испортил ей последние минуты жизни.

— Никогда! — рявкнула Агата, чтобы это было лучше слышно всем, она даже подтянулась в руке великана.

— Ты достойно сражалась, — сказал Венедикт, недобро улыбаясь, — Я дам тебе, не менее достойный и славный конец, который люди будут помнить всю жизнь.

Венедикт нацелил остриё меча прямо в рот Агате и медленно начал движение, намереваясь продавить раскалённый клинок ей в рот вместе с зубами.

«Вот, дура!» — промелькнула у меня мысль, прежде чем я бросил в модификанта первое, что попалось под руку. К моему удивлению это был скипетр приглашённого босса, основой для которого послужил мой пространственный щит. Вероятно, в какой-то момент я приказал ему телепортироваться мне в руку. В этот момент мне стало стыдно за свой поступок потому, что так варварски использовать образчик высоких технологий ещё никто не догадался. Скипетр влетел в голову Венедикта с большой скоростью и, будь он простым человеком, а не модификантом, ему бы просто проломило череп. А так щит рассёк кожу и повалил на пол. К моему удивлению Венедикт даже не потерял сознания, а только посмотрел в мою сторону, с не меньшим удивлением. От столкновения с головой модификанта скипетр власти развалился и с него послетала вся налепленная на него мишура.

— Эй, это моё! — рявкнул приглашённый босс, — Он украл это у меня! Взять его!

Меня взяли под руки пара бойцов из свиты босса, я не сопротивлялся. Но на этом всё, за такое самоуправство местные бойцы взяли на прицел бойцов из свиты. Все целили во всей из своих пушек.

— Вы у меня дома, здесь только я решаю, кому жить, а кому умереть, — с этакой ленивой интонацией, но достаточно громко сказал Калигула.

— Он украл у меня вещь, он вмешался в ход поединка, я оскорблён и требую сатисфакции!

— Ну, и что ты хочешь, чтобы считать себя отмщённым?

— Выдай его мне, я прикажу своим людям его повесить.

— Ты хочешь убить ШУТА таким скучным образом? — Калигула смотрел на босса таким скучающим взглядом, что даже его свите стало как-то неудобно за своё начальство.

— Что ты предлагаешь?

— Шут должен умереть смешно или хотя бы интересно. Такая у него профессия. Ты сам сказал, что он вмешался в поединок, ну так пусть доведёт своё вмешательство до конца. Пускай заменит Агату на арене.

— Шут против Венедикта? Не понимаю, что тут может быть смешного или интересного. Ему и пяти секунд не продержаться.

— Ты согласен или нет?

— Да, чёрт возьми!

Меня потащили вниз на арену. К моему удивлению Агату отсюда не вынесли, оттащили на краешек, где она валялась в полубессознательном состоянии. Меня поставили перед моим противником. Смотрелись мы не очень: он — здоровенная туша мышц и костей, и я — дрищ весом в семьдесят пять килограмм на вид. На самом деле — ещё меньше, в моём теле намного меньше воды, чем в обычном человеке и состою я из пластика, полимеров да синтетических тканей, наверно во мне килограмм шестьдесят с гаком. Хорошо, что никто не стал требовать снять с меня одежды шута. Традиционно гладиаторы на этой арене сражаются по пояс голыми. Если бы мой противник знал, что у меня под одеждой, то относился бы ко мне совсем иначе, а там синтетические мышцы, доведённые до абсолюта оптимизации. Я был лёгок, но очень силён и быстр.

Только сейчас вблизи я смог разглядеть лицо Венидикта. Красивый чертяка, но при этом минимум смазливости, точёные очень точные черты лица, будто выбитые в неподатливом камне, придавали ему излишнюю резкость. Обесцвеченные до состояния седины белоснежные длинные волосы были убраны за спину и перетянуты верёвкой, с висков свисали две тонкие косички, а лоб прикрывал чуб вьющихся волос. Он смотрел на меня глазами с пурпурной радужкой, и в них читалась жалость. Интересно, что он себе навыдумывал? Наверно что-то из разряда «глупый поклонник не смог смириться с угрозой жизни своему идолу и будет раздавлен жерновами судьбы». Ну да, видок у меня не боевой. Шут, мой образ предназначен, чтобы смешить людей, а не проливать кровь на арене. Боссы решили, что такая смерть для шута будет смешной.

— Пол, какое оружие выбираешь? — обратился ко мне по имени один из знакомых бойцов.

Чёрт, и он меня жалеет? Наверно за этот месяц я успел присесть на уши своими баснями, песнями, балладами, шутками каждому бойцу в банде.

— Боевой шест.

— Шест? Пол, это арена, здесь не сражаются железными палками.

— Жаль, я привык уже к шесту. Давай копьё, если есть. Только выбери, чтобы древко было попрочнее.

Копьё у них нашлось, длинное, прочное и