Шрифт:
Закладка:
— Я сделаю всё быстро, — пообещал мне Венедикт, — ты не почувствуешь боли.
Он подошёл к лежащему на полу мечу, резко наступил на край лезвия, передавая мечу энергию. От этого меч взлетел в воздух, Венедикт поймал его на лету, получилось очень эффектно. Раздался удар гонта, и он ринулся на меня с рывка набирая громадную скорость, взмахнул мечами на манер ножниц, намереваясь отрезать мне голову. Двигался он очень быстро для своей комплекции, в скорости я ему не уступал и даже немножко превосходил. Вот только сила и масса — если я приму хотя бы один его удар на жёсткий блок, то я улечу в буквальном смысле этого слова. Когда смертельные ножницы уже начали сходиться, я спрятался за своим копьём как за столбом. БАМ-М-М. Энергия от удара мечами пошла обратно Венедикту в руки. Это больно вплоть до того, что осушенная рука может выронить меч. Мой соперник отпрыгнул назад, морщась от боли. Хорошая школа, даже со слабым противником не даёт телу расслабиться и недооценить. Я посмотрел на вмятины в древке моего копья, если бы его мечи были из более качественного метала и не такие тупые, то мой трюк бы не сработал, он бы просто перерубил древко вместе с моей шеей. Спасибо Агате, своим стилем боя она привела его оружие в негодность. Венедикт пошёл в атаку, выпад, уклон, выпад, уклон … скучно. В скорости я превосходил всего лишь на мили секунды, но в наших условиях — это целая вечность, плюс мой мозг, приспособившийся под сражения холодным оружием, плюс школы единоборств, загруженные в мой мозг и доведённые до ума оптимизацией. Плюс сам позитронный мозг, поглощающий и анализирующий информацию, даёт мне возможность просчитывать поведение моего соперника. После этого удара вероятность того, что он будет в такой-то позиции ровна 80 %. Через несколько миллисекунд вероятность дошла до 96 %. И вот мой искусственный опыт предлагает мне следующие позиции для выхода из-под удара. Со стороны наверное казалось, что я предсказываю удары противника.
«Не Нургл» — подвёл итог я.
Этот гниющий божок протёр моим лицом полы в своём саду и был подобен стихии, от которой не уклониться. Да и тело у него было нечеловеческое. Уходить из под его ударов — было всё равно, что бегать от снежной лавины. А тут, какой никакой, а человек, за пределы геометрии своего тела он выйти не может.
Я решил немножко похулиганить, и погладил древком копья по макушке Венедикта, ох как же он покраснел. А если так: удачным уворотом, словно ветер, выскользнул из-под удара и оказался сбоку от него. Потом сунул древко копья ему в ноги. Он запнулся и рухнул на пол. С арены раздались смешки, а лежащий на полу воин смотрел на меня уже не с жалостью, а с бурной смесью эмоций: восхищение, недоумение, волнение и … нет, совсем нет страха смерти. Может стыд за то, что проиграл человеку. Эх, Венедикт, не человеку ты проиграл и нечего тут стыдиться. Перед тобой отродье тёмной эры технологий, ставший тем, чем я сам себе не представляю. С моими нынешними способностями я бы мог вырезать у тебя на спине лезвием копья твой собственный портрет. К удивлению толпы я не пронзил лезвием копья своего противника, а протянул древко тупой стороной, помогая подняться на ноги.
— Вставай, воин, твой путь ещё не закончен! — громко сказал я, а уже шёпотом, так, чтобы было слышно только нам двоим, — Ничего не спрашивай. Ты хочешь сбежать отсюда?
Венедикт только утвердительно моргнул.
— Рази мой живот насквозь.
Глаза Венедикта стали круглыми, показали удивление и какую-то обиду. Я предлагал ему подлость, убить того, кто проявил благородство и помог своему противнику встать. Для тех, кто считает себя настоящим воином — это равносильно потере лица. Я нахмурил брови, мол «делай, что велено». Венедикт одной рукой схватил моё копьё, а другой насадил меня на свой меч, по самую рукоять. Силы модификанта хватило, чтобы таскать мою бренную тушку одной рукой. Ненадолго я притворился мёртвым. И даже услышал огорченный вздох арены, болевшей за меня и ликующие вопли, болевших, против меня. Истерическое «НЕТ» от Роксаны и пренебрежительное фырканье Агаты.
— Приготовься драться — шепнул я Венедикту, — сейчас начнётся.
Я уже давно чувствовал, что за мной наблюдают. За мной следили всё время, когда я сплю, когда ем, когда работаю шутом, когда спаррингую с Агатой, даже, чёрт побери, когда сижу в туалете. Кто-то скажет, что это паранойя. Но не в моём случае. Клео, конечно, зла на меня, но на вряд ли она хотела, бы чтобы я был уничтожен, унижен, да. Поэтому она организовала за мной постоянный надзор. Я уверен, что Чарли был не единственным шпионом. Да и Клео, с её-то способностями конструктора, один киборг крыс чего стоит. Я чувствовал, как сотни этих киборгов постоянно за мной наблюдают и, естественно, они наблюдали за ареной. Вероятнее всего ими руководит какой-нибудь искусственный интеллект, мозг, который вполне возможно было спрятать здесь же в крепости Калигулы. В случаи моей реальной опасности, он должен дать сигнал тревоги. Почему он не сделал это сразу? Чёртова машина грамотно оценила мои возможности и не сочла модификанта серьёзной угрозой. Но когда я получил физические повреждения искин-крыс, уже не мог молчать, а завопил во все средства связи, что объект в опасности, нужно принимать меры.
Не прошло и тридцать секунд как крепость тряхнуло, по ней стреляли из чего-то крупнокалиберного. Не удивлюсь, если Клео притащила сюда Толстяка и половину адамантиевого легиона.
— У нас очень мало времени, — говорил я, всё ещё находясь в висячем состоянии на мече модификанта, — Скорее подбери девчонку и валим.
— Ошейник, — напомнил мне Венедикт.
Я телепортировал к себе пространственный щит, потом взявшись за него рукой вместе с ним телепортировался в ложу к боссам. Ошейник запищал. Последний садистский штрих для этого мерзкого изобретения, ошейник пищит перед тем как детонировать, чтобы раб знал о надвигающейся смерти. Швырнув ошейник готовый взорваться в боссов, я схватил за талию Роксану, или за то место где она должна была у неё быть, и сиганул вместе с ней обратно на арену. Жаль, что заряд слабоват — это же не граната, так что максимум, что мог сделать ошейник не на шее — это ранить.
При приземлении с пяти
