- Ой-ей! - запричитала старостиха, подбегая к скотине. - Да как же это вышло-то?

Козел не дышал.

Старостиха начала распутывать петлю, отвязала прочно переплетенные между собой веревки от столба. Глашка ей помогала, развязывала запутанные скотиной узлы.

- Это все ты. И коза твоя противная! - заорала старостиха. - Специально отвлекла меня разговорами. Вот мужу-то скажу, он с вас за убыток стребует!

Глашка вернулась злая, молча повела козу через двор в дальний угол и привязала там, у мужниной гончарной мастерской.

- Одни убытки от тебя! - сердито буркнула она чинившему хлев мужу. - Хоть бы делом занялся. Вон сколько горшков стоит не обожженных!

- Так дров -то привезти.

- Одолжи у Кузьмы лошадь, ему может и не жалко на полдня -то.

Вот так хозяева разошлись по своим делам, а голодная Ульянка задремала. Остальные козы где-то паслись. Много ли им надо? Там крапивки пощипал, тут лопушок...

- Сами свои лопушки ешьте. - буркнула коза и отвернулась к плетню.

Разбудили Ульяну голоса. В сарае. В том самом, что был гончарной мастерской. Глашкин она узнала сразу, а вот другой, мужской, никогда ранее не слышала. Коза подошла поближе и заглянула в дверной проем.

В мастерской царил полумрак, на полках аккуратными рядами стояли подсохшие горшки икринки. Самая пора в обжиг. А у гончарного круга Г лашку тискал сухощавый мужичок, задирал подол сарафана, обнажая жирные ляжки. Стыдоба!

Ульянка решила не подглядывать. Не ее это дело, чем хозяйка в отсутствии мужа занимается, но взгляд зацепился за плошку мелких яблок. Видать гостинец тайного кавалера. Желудок заурчал, напоминая о том, что лопухи ему не по нраву.

- Чу. Пришел кто? - встрепенулся любовник, подымая портки.

- Успокойся ты. Мой дурень в лесу до ночи провозится, как всегда.

И непотребство продолжилось.

А Ульяна, нашла во дворе в колоде немного чистой воды, похлебала и вернулась в свой уголок досматривать сон.

Но не успела. Встрепенулась от звука открывающихся ворот. Вспотевший Егорка загонял во двор лошадь с телегой, груженой дровами.

Глашка заметалась по мастерской в поисках места, чтоб укрыть полюбовничка, но укромного уголка не нашлось.

- Садись сюда, на пол! - скомандовала она, накрывая мужичка большой корзиной, в которой Егорка возил на базар горшки. - В дом зайдет, тогда я тебя выведу. - и покинув сарай, направилась к мужу.

- Быстро ты сегодня. Небось опять гнилушек набрал впопыхах?

- Нормально набрал. - отмахнулся уставший Егорка. - Кузьма просил лошадь не задерживать, да плату установил за каждый час пользования.

- От он гад! - поддержала Глашка. - А ты зайди в дом, отдохни маленько, водицы студеной испей.

- Говорю же, некогда. Надо лошадь возвращать! - и с этими словами он подогнал телегу поближе к мастерской и начал выпрягать лошадь.

Ульянке это было не интересно. Ее манили мелкие яблочки, стоявшие на полке в опустевшей мастерской. Тихонько, стараясь не цокать копытами, она вошла в приоткрытую дверь, пересекла помещение и почти дотянулась губами до яблочка. Веревка кончилась. Черт! Тогда она решила пододвинуть плошку поближе копытом, но не

подрассчитала... Плошка с грохотом полетела на пол, яблочки покатились в разные стороны.

- Кто там в сарае? - всполошился Егорка, оставив лошадь.

- Да никого, ей Богу! Крыса, наверное, пробежала.

Глашка попыталась перекрыть своими телесами мужу дорогу, но не успевала. Свои святая святых, то бишь мастерскую, Егор берег как зеницу ока. Поэтому неожиданно появился на пороге, обнаружив внутри козу с яблоком во рту. Он не успел сообразить, что тут делает коза и откуда в мастерской яблоки, когда в саду у него и яблони -то никогда не росли. Но коза в страхе попятилась, наступив на что-то.

Истошный вопль огласил мастерскую. Из -под корзины, маша рукой с отдавленными пальцами, выскочил голозадый мужик, поскользнулся на яблочке и полетел спиной прямо на полки с необожженной посудой. Недельный Егоркин труд звонко сыпался на пол красноватыми черепками. На них же рухнул нежданный вредитель.

- Кузьма? Как же так-то!.. - только и вымолвил гончар. Он был расстроен и зол. Ненавидящий взгляд с любвеобильного соседа переместился на козу, которая опять захрустела яблоком, потом на жену.

- Я. я все объясню. - не своим голосом пискнула Глашка.

***

Вечером за компенсацией пожаловал староста. Еще и за козла Егорке отвечать не хотелось. Но он даже обрадовался, когда тот потребовал отдать ему породистую белую козочку. Уплаченных только вчера трех рублей было жалко. Да и хрен с ними!

Староста увел козу-Дерезу со двора и из жизни Егорки, и тот вновь принялся сгребать в кучу красные черепки.