Вдруг рядом с Реувеном вспыхнуло зарево - загорелся чей-то дом. Из распахнутой двери с криками выбежала женщина, волоча за руку двоих малышей. Но далеко убежать она не успела. Рослый мужик в окровавленном фартуке мясника, с багровым от злобы лицом, настиг беглянку в два прыжка и со всего маху ударил ее поленом по голове. Женщина рухнула как подкошенная, выпустив детские ручонки. Дети с визгом бросились прочь, но мясник уже занес над ними дубину...

Не помня себя от ужаса и гнева, Реувен кинулся наперерез озверевшему громиле. Налетев на него сзади, он повис у мясника на шее, пытаясь повалить на землю. Но куда там - здоровяк только крякнул и, развернувшись, с силой отшвырнул юношу прочь.

- А ты еще кто такой? - прорычал он, разглядывая Реувена налитыми кровью глазами. - Никак заступник выискался? Так я и тебе сейчас башку разобью!

С этими словами мясник двинулся на Робина, занеся свое страшное полено. Юноша попятился, лихорадочно озираясь по сторонам. Взгляд его упал на узкий проход меж двух горящих домов - кажется, там можно было укрыться. Понимая, что против озверевшего громилы ему не выстоять, Реувен рванул в ту сторону. Позади раздался разочарованный рев мясника, но преследовать юркого иудейского юношу он не стал - видно, решил, что овчинка выделки не стоит.

Задыхаясь от бега и едкого дыма, Реувен петлял переулками, стремясь поскорее добраться до дома. Страшно было подумать, что творится сейчас с дядей Исааком и остальными родичами. Вдруг и до них уже добралась ненасытная погромная волна?

Выскочив на знакомую улицу, Реувен с облегчением увидел, что дядин дом пока цел. Однако радость его была недолгой. Не успел он преодолеть и половины расстояния до заветной двери, как та распахнулась - и на пороге показался дядя Исаак собственной персоной. Без шапочки, с разодранным воротом, он с трудом тащил на себе чье-то безжизненное тело. Приглядевшись, Реувен с ужасом узнал в нем тетю Лею. Голова ее была разбита, по лицу стекала кровь.

- Дядя! - закричал Реувен, кидаясь к Исааку. - Что стряслось? Как тетя?

Старик поднял на племянника полные слез глаза.

- Убита... Ворвались к нам, начали все крушить... Я пытался ее защитить, да куда там... Еле сам спасся...

Исаак, шатаясь, опустился на землю, все еще прижимая к груди тело жены. Из глаз его беззвучно текли слезы, губы шептали слова молитвы. Потрясенный, Реувен на миг застыл, не в силах вымолвить ни слова. Нежная, ласковая тетя Лея, совсем недавно встречавшая его улыбкой, теперь лежала бездыханной...

Страшная мысль пронзила Реувена, словно раскаленный клинок. Ревекка и Натан!

- Дядя, где Ревекка? И Натан? Они целы? - выдохнул он, хватая Исаака за плечи.

Тот поднял на него затуманенный взор и покачал головой:

- Не знаю... Они были в доме, когда началось... Кинулся их искать, но в суматохе потерял... Видит Бог, я хотел их спасти...

Договорить ему не дали. Из полыхающего дома донесся истошный женский крик, в котором Реувен с ужасом узнал голос Ревекки. А затем раздался еще более страшный звук - жалобный детский плач, тут же оборвавшийся на высокой ноте.

Не помня себя, Реувен ринулся в горящий дом. Едкий дым мгновенно выел глаза, опалил горло. Натыкаясь на стены, юноша заметался по комнатам, выкрикивая имена кузины и кузена.

- Ревекка! Натан! Где вы?!

Но лишь гудящее пламя и треск рушащихся перекрытий были ему ответом. Обезумев от ужаса и отчаяния, Реувен метался по дому, словно загнанный зверь. Наконец, обессилев и надышавшись гари, он без чувств рухнул на пол.

Очнулся юноша от того, что кто-то тряс его за плечо и хлестал по щекам. С трудом разлепив опухшие веки, Реувен увидел склонившееся над ним закопченное лицо дяди Исаака. Старик, кряхтя, пытался поднять племянника на ноги.

- Вставай... Вставай, Реувен, надо уходить... Дом сейчас рухнет...

Реувен, пошатываясь, встал, опираясь на руку дяди. В голове гудело, перед глазами все плыло.

- Ревекка... Натан... - просипел он, хватаясь за горло. - Я не нашел...

Исаак лишь покачал головой, и этого молчаливого жеста было довольно. Горе, словно черная туча, заволокло его лицо.

- Пойдем... - тихо сказал старик. - Ты теперь моя единственная родня. Должны выбраться отсюда...

Спотыкаясь, дядя и племянник побрели прочь от догорающего дома. Вокруг все так же бесновалась толпа, мелькали перекошенные лица, разносились крики боли и ярости. Но теперь все это доносилось до Реувена словно сквозь вату. Боль потери была так остра, что приглушала собой все остальное.

Вдруг откуда-то сбоку на юношу налетел рослый дуболом в монашеской рясе. Сбив Реувена с ног, он занес над ним здоровенный крест на толстой цепи, явно намереваясь проломить жертве голову.

- Смерть иудам! Смерть христопродавцам! - надрывался монах, с безумными глазами обрушивая на несчастного крест.

Зажмурившись, Реувен приготовился к неминуемой гибели. Но удара все не было. Открыв глаза, юноша увидел, что дядя Исаак, навалившись всем телом на монаха сзади, пытается вырвать у того из рук крест.

- Беги, Реувен! - хрипел старик, из последних сил удерживая разъяренного монаха. - Беги, спасайся! Я задержу его!

Реувен, шатаясь, поднялся на ноги. Сердце его разрывалось - как можно бросить дядю на верную смерть? Но Исаак, заметив колебания юноши, закричал:

- Уходи, глупец! Хоть ты живи! Помни о нас! Отомсти за семью! Беги!!

И Реувен побежал. Петляя меж горящих домов, увертываясь от ударов и тычков, он мчался прочь из объятого безумием города, спасая свою молодую жизнь. Слезы застилали глаза, дым першил в горле, но юноша не останавливался. Он бежал до тех пор, пока не рухнул от усталости на опушке леса в миле от горящего Йорка. Здесь, уткнувшись лицом в жесткую траву, Реувен дал волю слезам. Картины пережитого вставали перед мысленным взором, раздирая истерзанную душу.

Тетя Лея, тихо лежащая в луже собственной крови... Крики Ревекки и Натана, заглушаемые ревом пламени... Перекошенное лицо безумного монаха... И дядя Исаак, жертвующий собой ради спасения племянника...

- Я отомщу, - хрипло пробормотал Реувен, до крови прокусывая губы. - Клянусь всеми праотцами, я найду тех, кто это сотворил. И заставлю их ответить за каждую отнятую жизнь!

Он поднялся на ноги, полной грудью вдыхая пахнущий гарью и смертью ветер со стороны Йорка. Ветер перемен, ветер возмездия. Внезапно до слуха Реувена донеслись голоса. Кто-то приближался