— Не ваше дело, профессор Смит. Хорошего вечера.

Дверь тяжело захлопнулась за ней, и я дал ей досчитать до тридцати, прежде чем пойти за ней. Она торопилась на другую работу, и я был почти уверен, что это должна быть работа на семью Гримальди. За последние несколько месяцев моя информационная сеть узнала, что несколько картин, приобретенных Гримальди, нуждаются в реставрации.

Все указывало на доктора Бейли как на логичный выбор в Шепчущих Ивах, поскольку в прошлом он имел опыт работы в качестве реставратора в нескольких музеях. Но теперь я подумал, что у Тристиан больше общего с ее бывшим консультантом, чем она сама об этом говорила.

Если именно она занималась реставрацией картин в коллекции Гримальди, то она была самым лучшим инструментом для доступа. Она вполне могла извлечь картину из того места, где ее хранили для чистки или ухода, могла вынуть ее из рамы, могла даже поменять ее на подделку… если бы у меня была такая. Мой обычный художник-иммитатор пропал более года назад, и я не доверял никому другому попытаться сделать копию Ван Гога. Особенно в мои сроки.

Нет, лучше всего было использовать хорошенькую малышку Тристиан Айвз для доступа, а потом выхватить и убежать.

Все просто.

Эта работа могла сжечь мою самую реальную личность для прикрытия, без сомнения. Но если какая-то работа и стоила того, чтобы заново изобретать себя, то только эта.

Я следовал за ней на расстоянии через кампус, держа ее в поле своего периферийного зрения, пока она отпирала свою Corolla и забиралась внутрь. Она не оглядывалась, чтобы проверить, не идет ли кто за ней, потому что зачем ей это?

Моя собственная машина — новая, купленная на выходных — стояла ближе к выезду с парковки. Я терпеливо ждал на водительском сиденье, пока она выезжала из кампуса Боулз, а затем поехал за ней на расстоянии.

За последнюю неделю я уже пару раз пытался это сделать, но слишком боялся, что мой "Корветт" узнают, поэтому всегда терял ее в дальнем конце города. Поэтому мой новый Ford Focus сливался со всеми остальными идиотами в городе.

На этот раз я не боялся следовать за ней всю дорогу через город и держался у нее на хвосте до тех пор, пока она не свернула на частную дорогу в двадцати минутах езды от кампуса. Я продолжал ехать, но запомнил это место. Я бы наведался сюда в другой раз, потому что поставил бы деньги на то, что поместье, к которому она сейчас подъезжала, было собственностью Гримальди.

Было приятно, что все снова складывается по-моему. На мгновение я забеспокоился.

— Все идет своим чередом, — пробормотал я себе под нос, возвращаясь в Шепчущие Ивы. До свидания с Тристиан оставалось еще несколько часов, и я не мог придумать ничего лучше, чем проникнуть в кабинет декана и украсть старинную серебряную шкатулку с его книжной полки.

Простые удовольствия.

ГЛАВА 6

ТРИС

Джон, гребаный Смит. Нельсон и Хэнк были правы, это точно звучало как вымышленное имя. Я слишком долго, пока на самом деле должна была работать, искала его в Интернете. Очевидно, он не выдумывал. Профессор Джон Смит, приглашенный из университета Аалто в Финляндии, имел докторскую степень по средневековому русскому и раннему современному искусству с упором на период династии Романовых. Среди прочего. Но так получилось, что именно это направление было главной темой моей докторской диссертации.

Это же должно было быть хорошо. Правда? Он должен быть лучшим консультантом, которого только можно себе представить. И он был бы им… если бы я не хотела врезать ему прямо в кривой нос каждый блядь раз, когда видела его. Самодовольный хрен. Может, если бы он перестал постоянно флиртовать, я могла бы подойти к нему с профессиональной, академической точки зрения.

Что-то мне подсказывало, что мне будет легче попросить солнце посинеть.

У меня не было индивидуального занятия с ним до середины недели, слава богу, но во вторник мне пришлось бы встретиться с ним на истории искусств. Это было дневное занятие, поэтому утром я обычно работала в RBD, где меня наняли для чистки и реставрации бесценных произведений искусства.

Бесценных… и очень краденых.

Я оправдывала себя тем, что мой работодатель, Лютер Гримальди, не сам украл картины. Он заплатил хорошие деньги за каждую картину на аукционе, и кто знает, сколько раз эти картины переходили из рук в руки до того, как он их приобрел. Я поискала Пикассо, над которым сейчас работала, и обнаружила, что он пропал в 1986 году и сейчас стоит где-то около 5 миллионов долларов. Мистер Гримальди владел ею всего год, так что первоначальные воры уже давно ушли.

Кроме того, ни один художник в здравом уме не отказался бы от возможности работать с подобными картинами, откуда бы они не взялись.

Поэтому я была крайне осторожна, чтобы не испортить картину. И я имею в виду не только саму работу — я была достаточно талантлива и опытна, чтобы сделать то, что требовалось, — но было и нечто большее. Мистер Гримальди был особенным человеком. Человеком настроения.

Я никогда не хотела оказаться на стороне его плохого настроения, поэтому я следила за тем, чтобы никогда не опаздывать на работу по расписанию. Я не высовывалась, никогда не говорила не по делу и делала все возможное, чтобы не столкнуться ни с кем из других сотрудников. В большинстве случаев я приходила и уходила, не встретив ни одного человека, и это мне нравилось.

Вторник не был одним из таких дней. Еще до того, как я открыла дверь служебного входа, я услышала гул голосов в доме. Я на мгновение замерла с ключом в первом замке, затем вздохнула и повернула его. Я не могла прятаться снаружи весь день, так что решила по быстрее добраться до своей студии, где меня оставят в покое.

Охрана в RBD была в напряжении, но этого следовало ожидать. Мне понадобилось несколько минут, чтобы войти в поместье и запереть за собой двери, а затем я затаила дыхание, пытаясь на цыпочках пройти