«Что ж, — подумал я, — придётся действовать самому».

Глава 4

Княжеский дворец

Вадуц, Княжество Лихтенштейн

Княжеский дворец Вадуца, обычно величественно утопающий в спокойствии, сейчас напоминал растревоженный улей. Из каждого угла доносились обрывки фраз, нервные шаги, звонки телефонов — тревожный гул, сплетавшийся в единую какофонию хаоса.

Князь Лихтенштейна Роберт Бобшильд, бледный и нервный, лихорадочно расхаживал по кабинету. Его безупречный костюм, обычно символ власти и спокойствия, сейчас выглядел помятым и неприбранным, отражая бурю эмоций, бушующую внутри князя.

«Какая война? Мы же так не договаривались! Не должно было быть никакой войны!» — эти мысли крутились в его голове, словно заезженная пластинка.

Князь годами умело лавировал между интересами соседних государств, превращая Лихтенштейн в своеобразный буфер, приносящий прибыль не только княжеству, но и лично ему. Он с улыбкой принимал делегации из Швейцарии, Австро-Венгрии, Франции. Обещал каждому из них кусочек своего пирога — заключал выгодные торговые соглашения, доступ к ресурсам, даже лояльность в политических вопросах.

Но, кажется, он переиграл.

«Давай, присоедини Лихтенштейн к нам, ты станешь богаче!» — эти сладкие обещания звучали со всех сторон, подталкивая князя к предательству.

Роберт Бобшильд не хотел быть предателем, но и терять власть не собирался. Он жаждал богатства, но еще больше жаждал оставаться князем. Вот и лавировал между интересами могущественных соседей, выжимая из каждой сделки максимум выгоды для себя и, в меньшей степени, для Лихтенштейна.

Князь любил власть. А власть — это деньги. Деньги, которые текли к нему рекой, наполняя его личную казну. И теперь эта власть рушилась на глазах, превращаясь в руины, подобно карточному домику.

Телефон на столе, словно сумасшедший, разрывался от звонков. Советники, помощники, гвардейцы — все хотели доложить обстановку, получить указания, узнать, что будет дальше.

«На одном из участков прорвали оборону! Австрийцы уничтожили арсенал! Наши войска отступают!» — эти доклады, словно удары молота, обрушивались на голову князя, заставляя его вздрагивать.

— Австро-венгры… Они использовали «Молот Тора» ещё раз? — с трудом выговорил князь, схватившись за подлокотник кресла, пытаясь унять дрожь.

— Нет, Ваше Сиятельство, — ответил один из советников, бледный и взволнованный, — после первых трёх выстрелов… всё. Тишина. Сейчас обстреливают обычной артиллерией.

В этот момент в кабинет ворвался начальник гвардии, его лицо сияло от радости.

— Ваше Сиятельство! У меня отличная новость! — прокричал он, с трудом сдерживая эмоции.

— Давайте, давайте, нам сейчас очень не хватает хороших новостей, — обречённо произнёс князь, откидываясь на спинку кресла.

— Австрийцы пытались форсировать реку! — радостно доложил начальник гвардии, — Вся их танковая группа уничтожена! Герцог Лужайкин утопил их всех!

— Молодец Лужайкин! — князь позволил себе слабую улыбку. — Вот видите, господа, какие у нас в княжестве есть люди! Не просто так получающие свои жалования, а реально умеющие воевать!

Воодушевление, правда, было недолгим. Вскоре обсуждение перешло на другой фронт, где противник медленно, но неуклонно продвигался через горы.

— На восточном фронте… противник прорвался… через горы. Он движется вглубь княжества. Там… подстанция…

— Подстанция? — князь нахмурился. — Какая подстанция?

— Там… высоковольтная линия электропередач, — пояснил советник, нервно листая документы. — Если её уничтожат, то часть Вадуца останется без света.

— Чёрт! — прошипел князь.

Он прекрасно понимал, к чему может привести потеря подстанции. Город без света. Это хаос, паника, грабежи… Он должен сделать всё, чтобы этого не допустить.

— Если противник пройдёт, то сможет выйти к населённым пунктам, — продолжал советник. — Нужно немедленно эвакуировать оттуда людей. Мы не должны допустить жертв среди мирного населения!

Мысль о мирных жертвах вызвала у князя неприятную дрожь. Он понимал: как только начнётся настоящее кровопролитие, люди потеряют веру, паника охватит княжество, начнётся массовое бегство. И тогда Лихтенштейн рухнет окончательно. Князь не хотел этого допускать. Он должен был удержать власть любой ценой.

— Покажите мне этот участок.

Начальник штаба подошёл к карте, и указал пальцем на нужное место.

— Вот здесь, Ваше Сиятельство!

Князь внимательно изучил карту, обводя взглядом горную местность.

— Тут… узкий проход, и высокий длинный мост над горным ущельем, — произнёс он. — Если его удержать, то можно будет остановить наступление противника. И кто сейчас на этом участке? — спросил он, обращаясь к начальнику своего штаба.

— Виконт Рогов, — ответил тот, бросив быстрый взгляд на карту, развёрнутую на столе.

— Рогов? — князь презрительно скривил губы. — Этот трусливый шакал? Он же первым сбежит…

— Прошу прощения, Ваше Сиятельство, но по последним данным стало известно, что он уже сбежал, — сообщил советник. — Виконт Рогов покинул свои позиции, понеся большие потери.

— Ваше Сиятельство! — обратился к князю начальник разведки, — Только что стало известно, что на место Рогова прибыл Вавилонский со своими людьми.

— Немедленно окажите им поддержку! — рявкнул князь, не задумываясь, но внезапно осёкся. — Стоп! Что⁈ Вавилонский⁈ — князь с недоумением посмотрел на разведчика.

— Да, Теодор Вавилонский со своей гвардией, — кивнул тот.

Роберт Бобшильд вспомнил дерзкого юнца, который посмел не только отказаться от его «щедрого» предложения, но и… Князь с трудом подавил гнев, из-за всплывшей в его памяти картины.

— Что с отрядами, которые находятся неподалёку? — спросил он, окидывая взглядом советников.

— Граф Шенк и граф Рихтер со своими людьми. Они связывались с нами, и ждут дальнейших указаний.

— Отлично. Пусть немедленно занимают оборону. Сообщите им, что силы Вавилонского разбиты. И пусть займут позиции… вот здесь, — князь, склонившись над картой, ткнул пальцем в точку, расположенную в километре за позициями Вавилонского. — И ведут огонь на поражение по любому, кто пройдёт.

— Но, Ваше Сиятельство, — возразил советник, — Вавилонский ещё не разбит. Вы выставляете заслон… за