обращал ни малейшего внимания на ропот зевак. Все его внимание было сосредоточено на Куме. Наконец, когда движения его стали чуть медленней, а на лбу выступили крупные капли пота, Кенджи начал действовать.

После очередного выпада Кенджи не стал отступать назад, вместо этого он сделал шаг вперед, поднырнул под тяжеленный кулак, размером с небольшую дыню, и тремя быстрыми точными ударами по корпусу выбил из Кума дух. Тот попытался поймать Кенджи в медвежьи объятия — но он успел скользнуть ему за спину и подсечкой уронить на одно колено.

Кулак Кенджи, уже почти прилетевший в лицо Кума, увяз в его огромной ладони. Что-то хрустнуло — Кенджи искренне надеялся, что это куриная кость, попавшаяся бойцам под ноги, а не его кисть — и Кума медленно поднялся на ноги, не ослабляя хват, крепкий, словно капкан.

Пинок в грудь такой силы заставил любого другого — кроме разве что Шу — рухнуть на пол. Однако Кума лишь отшатнулся на несколько шагов назад; впрочем, Кенджи все же освободил руку, чем и выиграл себе победу. Удар сбоку, прямой, локоть, нижний в челюсть — и Кума рухнул на пол под улюлюканье пирующих. И все же он оказался много крепче, чем предполагал Кенджи, и через несколько мгновений уже пришел в себя даже без сторонней помощи.

— Хорошая драка! — произнес Кума, принимая его руку и поднимаясь на ноги. — Признаться, в последний раз меня так лупили лет пять назад, не меньше. Как тебя зовут и у кого ты научился так биться?

— Кенджи из Дома Змея, — ответил Кенджи. — Мой учитель — Рю из… — решив, что рассказывать про знакомство с синоби направо и налево явно не лучшая идея, Кенджи откашлялся: — Он предпочитает умалчивать о своем прошлом.

— Что ж, надеюсь, когда-нибудь я смогу познакомиться с ним лично, — улыбнулся Кума и наградил Кенджи дружеским хлопком; тот же почувствовал, как плечо его медленно начало неметь. — А ты просто обязан научить меня паре приемов. Окажешь честь, выпив со мной сакэ?

Кенджи оказал. А потом еще раз и еще. Хоть он и не собирался налегать на выпивку, но после произошедшего чуть ли не каждый присутствующий — включая самого Окамото и его многочисленной родни — считал своим долгом предложить ему пропустить бокал, заодно расспрашивая о последних новостях с юга. Белый Лис и Ясу тоже получили свою порцию внимания. И если первому то явно льстило — во всяком случае, недовольным он не выглядел и охотно рассказывал каждому желающему, какую пивнушку следует непременно посетить, оказавшись в Каноку, а какую следует обходить стороной — то вот последний выглядел так, словно куснул лимон.

После полуночи, когда Кенджи уже почувствовал, что в глаза ему будто засыпали песка, а ноги набили ватой, он решил отправиться на боковую. Кое-как распрощавшись с гостями, которые, впрочем, не слишком расстроились его уходу, тут же облепив Белого Лиса, что как раз заключал пари с каким-то толстяком о том, кто сумеет быстрее опорожнить цельный кувшин пива, Кенджи добрался до своей спальни, скинул сапоги, рухнул на кровать прямо в одежде и мгновенно уснул.

Проснулся он ранним утром. Солнце только-только начало выползать из-за горизонта, стуча в ставни первыми лучами, а легкий морозный воздух, ворвавшийся в комнату, когда Кенджи открыл окно, заставил кожу покрыться мурашками.

Завтрак их троица разделила с господином Окамото. И если Ясу был более-менее свеж, то вот на хозяина и Белого Лиса было больно смотреть. Белки их глаз покрывала алая сеточка, под глазами осели черные круги, несло от обоих, словно из винного погреба, а при любом громком звуке каждый из них морщился и хватался за голову.

— До нас, конечно, доходили новости о том, что произошло в Каноку, но до вашего рассказа я считал их преувеличением, — вздохнул Окамото, когда Кенджи закончил говорить. — На севере тоже неспокойно: целые поселения варваров исчезают без следа, выжившие же айры, опасаясь повторить участь менее удачливых соседей, снимаются с насиженных угодий и продвигаются все дальше на юг. Хвала богам, что дикари непрестанно грызутся меж собой. Если они вдруг вновь решат объединиться в единую орду — нас ждет суровое испытание. Особенно сейчас, когда главы Великих Домов пожимают друг другу руки, держа за спиной кинжал, а в уме — желание вонзить его в сердце бывшего союзника.

— Впрочем, все как обычно, — усмехнулся Ясу. — Стоило слегка сильнее надавить на нарыв — и весь гной вышел наружу.

— Как бы горько не было то признавать, но ты прав, — вздохнул Окамото.

— Известно, кто разоряет деревни айров? — поинтересовался Кенджи.

— Немногочисленные выжившие рассказывают о неких Черных Всадниках, — нахмурился Окамото, выуживая из похлебки кусок мяса прямо пальцами. — Никто не знает, откуда они взялись и чего хотят, но их всегда сопровождают целые вооруженные отряды из других варваров и иногда даже демоны. Некоторых дикарей они не убивают, а захватывают живыми и уводят куда-то в сторону Мертвых Гор. Некоторые пытались проследить за ними, но каждый раз после нападения Всадников начинается сильнейшая снежная буря, которая заметает все следы.

Черные Всадники. Кенджи задумчиво застыл с ложкой в воздухе, так и не поднеся ее к губам. Помнится, о них говорил гонец, принесший вести с севера покойному Каташи, когда его посетил Сато в компании Кенджи. О Всадниках также упоминали Волки во время Совета Домов. Если Пепельный Король существует, скорее всего, таинственными Всадниками командует именно он. Так вот зачем Жнец отправился в Черную Кузницу — встать под знамена повелителя демонов? Но откуда ему знать, что сумей он преодолеть столь опасный и долгий путь, оный Король просто-напросто не прикажет сподручным отправить наглеца на тот свет? Впрочем, если Король не брезгует брать в свою армию простых дикарей, ублюдок в маске тоже может рассчитывать на теплое местечко.

— Как говорил Юма Сато, почивший императорский мэцукэ — Пепельный Король грядет, чтобы уничтожить все живое, — произнес Кенджи и таки отхлебнул уже успевший остыть суп. — Скажите, господин Окамото, вы верите в пророчество или же, как и многие другие, считаете его выдумкой?

Какое-то время он молчал, болтая в кубке вино, на три четверти разбавленное водой, а потом осушил стакан одним махом и сказал:

— Пепельный Король как