— Что вы хотите?

Саша быстро рассказала историю смерти Вито Пальма.

— Никогда не слышала этого имени.

— Он не приходил к вашему отцу?

— К нему многие приходили. За долгами. Отец последнее время пристрастился играть в карты на деньги. Но он никому не открывал.

— От чего умер ваш отец?

— Он умер в одиночестве. В своей постели. То, чего он больше всего боялся. Родители давно разошлись, отец жил отдельно.

— Как вы узнали?

— К нему приходили из социальной службы. Отец не открыл, и они позвонили нам, у нас был второй ключ от его квартиры.

— А что сказано в заключении о смерти?

— Отец перепутал таблетки. Не похоже на папу, он, конечно, был игроком, но в своем уме.

— Отец никогда не рассказывал о кемпинге на море, где он был еще молодым парнем?

— Как странно, что вы спросили. Он никогда не рассказывал, но за пару дней до смерти, когда я звонила, отец сказал, что его расспрашивали о старых временах, как будто он что-то помнит спустя шестьдесят лет. Меня смутило, что отец показался встревоженным.

— Ему звонил мужчина или женщина?

— Не знаю. Он не говорил. А через два дня его нашли мертвым.

— Он не называл имя Вито Пальма? Может, это Вито звонил?

— Я так поняла, что звонил незнакомый человек. Мне еще показалось… что вещи в папиной квартире не на своих местах. Но я не уверена. Просто папа был очень аккуратным, до щепетильности. А в квартире был беспорядок.

— Он не получал посылку незадолго до смерти?

— Получил. В мусоре лежала коробка, но упаковки нигде не было, поэтому я не знаю, откуда пришла посылка.

— И что в ней было, не знаете?

— В коробке был нож. Обычный, столовый.

— Вы сохранили нож и коробку?

— Нет, мы все выбросили. Весь мусор. Уже давно.

Саша поблагодарила женщину и нажала на отбой.

Фиона смотрела на нее, еще больше побледнев.

— Нож… помнишь, я говорила, что у Вито был пистолет, а у Джузеппе нож…

— Итак, вас было пять юных сыщиков. Двое мертвы. — Лапо прищурился. как он делал всегда, когда сосредотачивался. мы не узнаем, как произошла передозировка таблеток, но две смерти — это уже звоночек.

— Что же делать? — Губы у Фионы дрожали.

— Прежде всего запирать дверь. Больше никаких распахнутых дверей, синьора. А лучше поживите пока у детей или у знакомых.

— Я никого не буду стеснять, — поджала губы Фиона. — Не хочу, чтобы дочь узнала об этой истории.

— Вы можете пожить у меня. Меня вы точно не стесните. Дом достаточно большой.

Женщина упрямо качала головой.

— Тогда запирайте двери.

— Мы присмотрим, — сказала Саша. — Скоро приедет Роберто, это владелец замка напротив, тут два шага через улицу. И мы присмотрим.

— Пообедаем? Где тут лучше всего кормят? — Лапо и Саша попрощались с Фионой, проконтролировали запирание двери.

— Я зайду вечером! — крикнула Саша через запертую дверь.

— Синьора, кто бы не приходил и не спрашивал о старых временах — не открывайте, — добавил Лапо.

— Я еще в своем уме, — буркнула Фиона. Чувствовалось, что с одной стороны ей приятна забота, с другой — тяготит вынужденное затворничество.

***

— Так ты живешь в замке Кастельмонте? — Спросил Лапо, когда они устроились за столиком энотеки. Вино он выбрал сразу же, им оказалось vermentino Сolli di luna. Соответственно под вино выбрали легкую пасту со сливочным маслом и шалфеем. На второе оба, не сговариваясь, заказали стракотто, внушительный кусок говядины, тушеный в густом соусе. И бутылку Брунелло ди Монтальчино под мясо.

Саша рассказала, как оказалась в Кастельмонте и почему живет в замке. Лапо кивнул.

— Ты очень четко сориентировался по поводу запоров на дверях и вообще быстро принимаешь решения. Даже нами уже покомандовал. У тебя тоже отец карабинер?

Лапо поперхнулся вином. — С чего ты взяла?

Саша пожала плечами.

— Нет, мой отец изучал историю, управлял хозяйством.

— Так ты винодел во втором поколении?

— Что ты, в первом. Я единственный в семье, кто этим занялся. Лоза была заброшена более века. Я очень рад, что удалось ее возродить.

— Ты словно принц, разбудивший Спящую Красавицу.

Лапо снова поперхнулся. — Интересное сравнение! Пожалуй…

Они разговаривали о Тоскане, о веселых детских воспоминаниях, о России и Италии, потом вообще о всяческих пустяках.

— Скажи, а почему ты решил нам помочь?

— Я с детства дружу с Симоной. И когда она позвонила и попросила съездить с вами на побережье, я согласился. Она ужасно извинялась, что просит об этом меня, но все прочие варианты отпали, да и мы с тобой уже познакомились, не пришлось бы везти совсем незнакомых людей. Но если честно, то меня не пришлось уговаривать! Эта история сразу заинтересовала, а чем дальше, тем более она захватывает. Знаешь, словно я открыл интересную книгу, и теперь не могу ее отложить, пока не узнаю, чем все закончится. Лишь одно беспокоит…

— Что именно?

— Я не специалист — не полицейский тем более. Но мне кажется, что вы с Фионой недооцениваете ситуацию. Она может быть опасна. Поэтому…

— Что?

— Сразу звони, если нужна помощь. Даже если буду занят, я найду способ помочь. Договорились? Oh, Dio! — Лапо хлопнул себя по лбу. — Я ужасно опаздываю, мы уже два часа обедаем, а у меня встреча!

Извинился, оплатил счет и умчался, озарив на прощание энотеку своей улыбкой.

Саша побрела в замок, а на телефон одновременно пришло два сообщения.

Одно от Лапо, который поблагодарил за компанию за обедом и извинился, что убежал. Второе от Симоны: «Они согласились на тесты. Завтра отправляют картину в лабораторию во Флоренции».

Саша, чьи мысли были заняты историей Фионы, не сразу сообразила, что речь идет о картине Липпи.

Осталось написать еще одно сообщение, инспектору Массимо.

Глава 8

День с утра казался идеальным. Саша и Массимо — инспектор полиции и друг Луки сидели под зонтиком уличного кафе в Эмполи, пили коктейль спритц и наслаждались теплым сентябрем.

— Ох, и достанется мне от вице-квестора (так называется ныне в Италии должность комиссара полиции)!

— А мы ему не скажем. Потому что мне тоже достанется, что я тебя загрузила.

Так ты узнал, что я вчера просила?

— А ты расскажи мне, что узнала от дочери Джузеппе Кавальканти.

— Чур, ты первый!

— Ничего хорошего я тебе не расскажу.

— То есть?

— Отравление супругов Бонетти посчитали несчастным случаем, уголовное дело не возбуждали. И никаких записей не осталось.

— А мы находили… в Лигурии, в других местах, даже в России.

— И такое бывает, но в этом случае нет ни