Шрифт:
Закладка:
– Да и сам не захочешь, – прокомментировал правило Артём.
Сам не захочешь… хм. Я вспомнил, каким взглядом Артём проводил своего напарника, и спросил:
– Как народ попадает сюда на учёбу? Неужели всех воруют?
Глава 5
– Кто как, – пожал плечами Артём. – Кого Григорий Ефимович приводит, кого Боря, кто сам приходит. Но тех, кто сами, не всех берут. Не всех даже во двор пускают.
– А как они узнают, кого пускать, а кого нет? – тут же спросил я.
– Видят, – ответил Артём.
Это прозвучало так, что охота задавать вопросы у меня поуменьшилась. Однако один вопрос меня беспокоил и сильно. Я небрежно махнул рукой на гаражную дверь, за которой скрылись вчера девицы с парнями, и спросил:
– А там что? – я постарался, чтобы вопрос прозвучал легко, невинно.
Артём, прежде чем ответить, посмотрел на меня внимательно.
– Вот в подвал тебе точно соваться не стоит! – сказал он и отвернулся.
Я увидел, как его передёрнуло, и решил пока не уточнять почему. Сам разузнаю.
Но, судя по всему, у Артёма вообще пропало желание отвечать на мои вопросы, потому что он повернулся ко мне и сказал:
– Слушай, Влад, давай будем считать, что я тебе всё показал? Что не успел, потом узнаешь. Пошли на занятие, а?
Ну мы и пошли. Прямиком в учебный корпус.
Заходим мы в кабинет… Хотя назвать это кабинетом язык не поворачивается. В общем, заходим мы с Артёмом в комнату, а там человек пятнадцать парней сидят на табуретках и плетут… Лапти! Представляете жесть какая! В наше время высоких технологий здоровые парни не в компьютерные игрушки рубятся, не музыку слушают, не спортом в конце концов занимаются, не видосики в ютубе лайкают, а плетут лапти! Жесть!
Заходим, короче, мы, и тут какой-то остроум говорит:
– Они с котиком нашли друг друга! – и добавляет таким сладким голосом: – Жили они с тех пор долго и счастливо!
Все заржали. Как будто он действительно что-то умное сказал.
Я, конечно, разозлился. Эти придурки плетут лапти и ржут над Дёмой. Уроды. И, главное, преподаватель тоже в усы ухмыляется.
Ну я и не сдержался.
– Кто-то, – говорю, – будет жить долго и счастливо, а кто-то зубов не досчитается!
Тут они и вовсе грохнули. Давай остроума по плечам похлопывать, сожаление высказывать, что всё, мол, сейчас ему салага наваляет. Особенно троица рядом с ним старалась. А он сам смотрит на меня нагло так и говорит с улыбочкой:
– У меня от страха аж поджилки трясутся! – издевается, гад.
А сам вроде как расслабленный такой, но готовый в любой момент начать считать уже мои зубы.
У нас в Школе драки, конечно, бывали, но учителя их всегда жёстко пресекали, потому что родители такой хай поднимут, что директору мало не покажется. Так что у меня опыт драк никакой, но сдаваться я не собирался, ибо нефиг!
Я уже подумывал, куда Дёму деть, чтобы он не пострадал, и вообще, как здесь, в кабинете среди табуреток, драться? Может, сразу табуретками?
И тут преподаватель тихонько кашлянул в кулак, и все моментально уткнулись в свои лапти. Только шутник напоследок сверкнул глазищами. Да пофиг! Видали мы таких!
А преподаватель говорит нам с Артёмом:
– Чего стоите? Особое приглашение надо?
Артём сразу же сел на свободный стул, взял из корзины полоски коры и принялся на коленке переплетать их.
А я остался стоять как дурак, не знаю, что делать.
– Бери табуретку и иди сюда, – позвал меня преподаватель.
Я подошёл, сел рядом.
– Кота-то отпусти, его тут не покусают, – сказал он.
Парни прыснули, но преподаватель только глянул – и все стихли.
Мне не хотелось отпускать Дёму. Понятно, что его тут никто не обидит, но с ним как-то спокойно. Однако работать с котёнком на руках неудобно. А то, что мне тоже придётся лапти плести, я уже понял.
В общем, опустил я Дёму на пол, посадил около ноги, а он огляделся и запрыгнул на табуретку, что стояла рядом, и свернулся там клубочком. Тоже вариант.
А преподаватель спрашивает:
– Как тебя зовут?
Хотел я ответить в обычной своей манере: «Влад. Джеймс Влад», но каким-то седьмым чувством понял, что если так скажу, то парни будут издеваться надо мной до скончания веков. И я назвался своим полным именем:
– Владислав.
– Владеющий славой, значит… – улыбнулся в усы преподаватель.
Я уже приготовился, что народ опять ржать будет, а они ничего так, сидели и работали молча.
– Так вот, Владислав, – отвлёк меня от разглядывания кабинета преподаватель, – меня зовут Игорь Петрович, и я преподаю ремёсла. Ремёсла, которые однажды спасут тебе жизнь.
Хорошо, что я сидел. Ага, лапти – это то, что при современных технологиях спасёт мне жизнь, как же! Но не спорить же с преподавателем? Тем более что я решил учиться тут. И если для освоения боевой магии нужно научиться плести лапти, я сделаю это!
– Почему не спрашиваешь, как спасут? – спросил Игорь Петрович.
– Ну и как? – спросил я в ответ, мол, ну-ну, давайте, вешайте мне лапшу, только возьму вон ту изогнутую железку с ручкой, какой пацаны лапти плетут. Ей снимать лапшу удобнее будет.
А Игорь Петрович такой спрашивает:
– При какой температуре твои кроссовки расплавятся прямо у тебя на ногах?
Я и растерялся. Откуда я знаю? Я по огню в кроссовках не ходил! Так и заявил.
А Игорь Петрович такой продолжает:
– Когда под тобой во время боя на заклинаниях будет гореть земля, поверь, ты будешь рад лаптям.
И я поверил. Ну, как бы не совсем, но поверил. Опять же все парни старательно сплетали полоски коры, никто не возмущался, хотя и ухмылялись, слушая преподавателя.
С другой стороны, почему сразу кроссовки? Есть разные материалы. В конце концов, у пожарных обувь огнеустойчивая. Я так и сказал преподавателю.
Игорь Петрович засмеялся.
– Посмотрел бы я на тебя, как ты, уворачиваясь от заклинаний, в этих самых огнеустойчивых сапогах пожарных будешь прыгать по лесу. Нет. Самая лучшая обувь в таких случаях, как это ни странно выглядит на первый взгляд, именно лапти. К тому же они целиком из одного материала, что очень важно при бое на заклинаниях, потому что заклинания на разные материалы действуют по-разному, и обувь может просто развалиться. У тебя скоро будет возможность в этом убедиться на собственном опыте.
Я сидел, слушал внимательно, даже начал присматриваться к полоскам коры, а Игорь Петрович вдруг засмеялся.
– Я пошутил, – сказал он. – Конечно, в бою гораздо
