Игорь Петрович подошёл к Боре и что-то негромко сказал ему. Тот остановил тренировку.

– Николай, – спросил Игорь Петрович, – ты почему бросил Владислава?

– Что я ему, нянька, что ли? – недовольно буркнул Николай.

Парни заржали, а я понял, что ненавижу Николая ещё больше. Выставил меня сосунком. Причём совершенно несправедливо – я ведь действительно не знаю тут ничего.

Очень мне захотелось в этот момент заехать ему по рубильнику, но я взял себя в руки и демонстративно начал слушать то, что рассказывал Боря.

Оказалось, что парней шестнадцать, и пары у меня для тренировки нет. Тогда со мной начал заниматься сам Боря. Он назвал эту борьбу скоморошьими потешными боями. Вроде баловство, а на самом деле очень даже крепкая боевая и не только система. Естественно, народная, и естественно, реконструкция. И придумали её офени – странствующие по деревням торговцы галантерейным и мануфактурным товаром, книгами, лубочными картинками. Ага-ага…

– Старики видели тело человека, как систему опор, – рассказывал Боря. – Стоит только одну опору вытащить, и конструкция рассыплется. Вот смотри…

И он что-то сделал с моей рукой. Вроде просто дёрнул, но я понял, что падаю. Я, конечно, упёрся, но Боря легонько сдвинул мою ногу, и я шлёпнулся. Но почему-то было смешно и совсем не обидно.

– Ты не упирайся, – сказал мне Боря. – Теки за движением, в бою это спасёт тебе жизнь. Как только ты упёрся, движение остановилось. А, как только остановилось движение, ты стал уязвим.

Конечно, фигня полная. В современном мире, если война случится, то вряд ли дело дойдёт до рукопашной! Я так и хотел сказать Боре, но не успел. Он протянул мне руку, чтобы помочь подняться, я схватился за неё и начал вставать. И вдруг понял, что мне не за что держаться. Вроде и вот она – Борина рука, и вроде я на неё опираюсь, а как будто на пустоту. И я, едва оторвавшись от пола, снова упал.

Парни снова заржали. Они перестали тренироваться и стояли теперь, смотрели, как я пытаюсь встать. Аттракцион, блин!

– Ну что ж ты не держишься на ногах-то? – сказал Боря с таким преувеличенно искренним сочувствием, что я растерялся.

А он опять протягивает руку.

– Держись крепче! Вставай, давай! – и хлопает другой рукой, показывает, как надо держаться.

Я снова взялся за Борину руку, раз предлагает, и снова, едва оторвался от пола, как упал, потому что, несмотря на то, что я вцепился крепко, держаться… Держаться было не за что!

Было весело. Но не очень. Потому что все стояли и ржали, а я, как дурак, сидел на полу.

И тогда я встал, проигнорировав протянутую руку. Боря довольно разулыбался.

– Всё правильно, – прокомментировал он. – Не стоит опираться на другого человека, он может оказаться пустым.

– Как вы это делаете? – спросил я, пытаясь осознать то, что произошло.

– Я просто сделал руку пустой. Вот смотри… – Боря протянул мне руку. – Держись! И обопрись…

Я с опаской взялся.

– Вот сейчас рука плотная, чувствуешь?

Я пожал плечами: рука как рука, ничего особенного.

– А вот пустая, – прокомментировал Боря.

Вроде внешне ничего не изменилось. Всё так же я стоял и слегка опирался на Борину руку, только теперь опираться мне стало не на что. И это было… Это взрывало мозг! Это противоречило моему жизненному опыту. Согласен, небольшому опыту, но всё же.

– А вот снова рука плотная, – сказал с улыбкой Боря, и мне стало спокойно – вот она опора.

– …И снова пустая…

– Как вы это делаете? – в который раз спросил я.

Мне на самом деле стало очень интересно, как такое происходит? Я никогда ничего подобного не ощущал раньше.

– Попробуй увидеть в своём сознании свою руку пустой, убери оттуда плотность…

Я смотрел на свою руку. Рука как рука. И как из неё можно убрать плотность, да и что это вообще такое?

В общем, вопросов у меня было много!

Мы занимались с Борей. Он рассказывал про пустоты и плотности, про опоры. Причём не просто рассказывал, показывал, и как-то так, что я действительно видел. Я видел Борю как… есть такие куклы – марионетки. Только там верёвочки к кукловоду тянутся, а тут без таких верёвочек. А вот тело такое же, как у марионетки – части соединены между собой, и соединения эти подвижны.

В какой-то момент мне стало интересно, а если опору не сдвинуть, а забрать? И я «увидел» часть Бориной руки и мысленно взял её, при этом в реальности взял его за плечо и пошёл. Точнее так: я взял Борю за плечо, а в своём сознании – за опору, и пошёл.

Случилось странное: Боря как будто приклеился ко мне именно этой частью тела и со смехом потащился за мной.

Я от испуга опустил руку, и Боря упал.

– Молодец! – вставая, прокомментировал он и начал шевелить плечами, руками, двигать телом, словно проверяя все сочленения и вставляя на место то, что оказалось сдвинутым. – Если ты видишь, на что человек опирается в своём сознании, ты можешь забрать его опору, и он упадёт.

И тут я почувствовал взгляд. Обернулся.

Николай косился на меня, как на врага народа.

Блин, вот за что? Я вообще сейчас к нему никакого отношения не имел. У него есть дело, есть напарник, чего на меня-то пялится?

И радость от движения, от тренировки померкла.

Боря сразу почувствовал изменение моего настроения. Он шлёпнул легонько меня по носу и спросил:

– Что случилось.

– Ничего, – отмахнулся я, готовый продолжать заниматься.

Но Боря отступил на шаг и сказал:

– Иди, пиши.

– Что писать? – опешил я.

– Писанку. Ставишь дату, отчёркиваешь. Потом задаёшь вопрос – тот, который сейчас тебя волнует, пишешь, что я хочу разобраться с этим до слова «всё», это договор с собой… Снова отчёркиваешь. А потом задаёшь вопросы: что произошло, что я почувствовал, чего мне захотелось, что я решил, в каком возрасте? Пишешь ответы. Решения отменяешь. Пишешь всё, что всплывёт в сознании. Как только выписывается слово «всё», снова отчёркиваешь. Это выход из состояния писанки. Иди.

И Боря кивнул в угол, где стопкой лежали листки бумаги, пара пластиковых планшеток с прищепками и несколько ручек.

Я посмотрел на бумагу и ручки. Как-то всё это было странно.

– Иди, пиши! – подтолкнул меня Боря.

И я пошёл писать, хотя понятия не имел что. Да пофиг! Буду писать всё подряд!

И тут же испугался: я совсем не хочу, чтобы всё, что придёт мне в голову, кто-то читал. И я спросил вежливо у Бори:

– Написанное потом вам показать?

– Зачем