Нужно было остаться дома и учить руны, на чём настояла бабушка, пусть мама и была против. Но как же это скучно! А ведь раньше мечтала, что однажды родители поймут, что она способная, и будут учить её магии! Ну, что ж. Теперь вот учат. Но почему-то это оказалось далеко не так увлекательно, как представлялось…

— Доброго неба вам, — ясно улыбаясь, проговаривает Лий, занимая самый краешек резной скамьи тёмного дерева, стоящей ближе всего ко входу. Она от души надеется, что это не выглядит, как намерение сбежать при первой же опасности… Хотя именно так оно и есть. Пусть даже Лий и клянётся сама себе, что ни за что на свете не поддастся страхам! Глупости. Она сейчас вся трясётся. Потому что, если Эйкки и Ниин… и Фирр… действительно видели, как она подслушивала по ту сторону беседки, то сейчас они так пройдутся по Лий и её манерам, что самое лучшее, что можно будет сделать — сдохнуть на месте. И ведь будут правы — она и в самом деле вела себя недопустимо! Пусть даже то, что услышала, и было… но ведь оно не не предназначалось для её ушей, так…

— Доброго неба, — тотчас отзывается Эйкки, улыбаясь так ярко, словно бы невероятно рада видеть Лий. Рада! Особенно после того, что только что говорила! — Ты пропустила вчерашний вечер. Мама расстроилась — ты ведь знаешь, насколько она мнительная…

— Эйн Оттэ опять решила, что ваша семья решила бросить нас в это сложное время, — печально добавляет Ниин, прокручивая пальцами листик, сорванный с лианы.

Лий вздыхает. То, что эйн Оттэ и правда слишком уж склонна к преждевременным выводам, основанным на собственных додумках, она прекрасно знает. Как и то, насколько это злит маму и бабушку. И, быть может, она бы даже не стала поддерживать общение с Эйкки, если бы не то, что эйн Оттэ… вернее — её муж… не контролировал половину караванных путей в этих местах, и крайне важно сохранять с ними дружеское общение. Так папа говорит — сама Лий мало что понимает в этом, кроме того, что дружить с семьёй Оттэ им выгодно. Правда, Эйкки слишком… Лий заставляет себя улыбнуться как можно более невинно и виновато. Пусть это и вызывает в ней одно только отвращение.

— Я… пыталась пробраться в остановленную часть поместья, — произносит она полуправду. Рассказывать о том, что она вызвала в мир странных существ и каких-то людей, точно не стоит. Но и промолчать совсем… бабушка советовала придерживаться этой линии. Вот Лий и лжёт сейчас своим друзьям… но ведь и они не совсем честны с ней? Но как же это мерзко! Она отвлекается от самокопания, заметив оживившихся девушек. А, ну да! Такие вещи, как остановка участка мира, да и вообще магия — им недоступна. Всё же во времена до Ливня они были не более, чем простолюдинами. И даже вообще неспособными к магии! — Меня поймали и заставили несколько дней читать историю Ливня. — И не только её. Лий ёжится, вспоминая километры пыльных свитков, которые она прочитала за эти дни… и которые ещё предстоит прочитать!

— А… что у вас… — Ниин подаётся вперёд, сжимая листик так, что из кулака виден только кончик черенка. Фирр, не произнёсший за это время ни слова, окидывает Ниин насмешливым взглядом и закатывает глаза к потолку беседки. Лий сдерживается, чтобы не улыбнуться. Ну, да. Ниин в своём любопытстве и правда выглядит очень забавно.

— Бабушка как-то говорила, что там хранятся сведения, которые могут изменить мир, — вспоминает Лий сказку из детства. Никаких таких знаний она там не видела, пусть и была только в одном зале и паре коридоров… воспоминаний о которых хватит теперь на несколько лет вперёд — вряд ли родители и бабушка теперь дадут хоть какой-то шанс туда проникнуть в ближайшее время. — Но пробраться туда практически невозможно. Я и так подгадала момент, чтобы никого из тех, кто следит за входами туда, не было на месте. — А вот это чистая правда! Только вот совсем не помогло. Лий чуть меняет позу, заставляя себя расслабиться. Только вот мысль о том, что кто-нибудь из троих ей друзей в любой момент может сказать, что она только что подслушивала!.. и мысль о том, что именно она услышала, конечно… не позволяют быть по-настоящему спокойной.

Девушки сочувственно кивают и ещё некоторое время выспрашивают про магию и всё такое прочее. И Лий даже немного стыдно от того, что она никогда не рассказывала про то, что умеет колдовать. Почему-то всегда казалось, что это отделит её от Эйкки и Ниин, которые вообще не способны к магии. Да, конечно, Фирр — Лий прикусывает губу, стараясь не смотреть на прикрывшего глаза светловолосого парня — способен колдовать, но он ведь мужчина, а она… Подруги бы точно обиделись на подобное… Но Лий вспоминает то, что успела услышать до того, как они её заметили, и отбрасывает совесть куда подальше.

Забавная зверушка, значит?

Лий с немалым усилием удаётся переменить тему. Да, слушать про то, кто в каком платье был на вчерашнем собрании выживших, и кто с кем флиртовал, неинтересно… точнее — Лий прикусывает губу — обидно. Обидно, потому, что не удалось быть на этом собрании лично. Но всё же лучше это, чем разговоры про магию.

Которую теперь приходится изучать гораздо более подробно, чем Лий когда-либо могла ожидать. И это совершенно не радует. Лучше бы потратить это время на то, чтобы переменить мнение девчонок и… Фирра — Лий косится на всё так же то ли дремлющего, то ли просто сидящего с закрытыми глазами старшего брата Ниин. Только вот Лий не знает, как это сделать.

***

Руки от запястий до локтя в очередной раз прошивает болью. Алексей только морщится, уже смирившись с тем, что придётся просто терпеть до тех пор, пока действие магии… он с отвращением прокручивает это слово в голове едва ли не по слогам — не прекратится. Жаль только, что он понятия не имеет, когда именно настанет этот момент — то, сколько времени браслеты будут наказывать его за… за то, что является не более, чем прихотью их надсмотрщика, известно только этому самому надсмотрщику. Который вот прямо сейчас сидит в тенёчке, попивая что-то, что принесли ему служанки из