Эти слова Гурджиева произвели на меня сильное впечатление, будто он просил высадить рассаду корнями верх. Тем не менее, я знал, что свойственная ему философия относительности вещей часто побуждала его провоцировать слушателей, показывая нелепость крайностей. Видя, что его вмешательство оказало подобный эффект и никто не пытается возразить ему, он встал и зашел в павильон. Вернувшись, он посмотрел на свои часы, сказал, что у него встреча и ему нужно идти.

После его ухода начался протест. Когда противодействие такому посягательству на патриотизм достигло высшего накала, официант вдруг принес каждому из нас стакан чая и несколько маленьких пирожных. Заметив наше удивление, он сказал, что это любезность господина Гурджиева. В ответ на такой жест наше негодование начало спадать. Вновь мы почувствовали ту же неловкость, что и раньше, и наш бунт против слов Гурджиева постепенно стал терять свою силу.

Моя память быстро освежилась. Впервые я сравнил свою приверженную позицию 1916 года с отношением года 1919, когда, испытывая отвращение ко всем этим убийствам, я также стал потенциальным дезертиром. Признавая неизбежное отступление, я с невероятным облегчением согласился оставить борьбу.

Через несколько лет меня еще больше поразила болезненная правда одного из коротких высказываний Гурджиева: «Сознательный человек отвергает войну. Взаимное уничтожение – проявление спящих людей».

Порядки законов

Когда Гурджиев открыто выражал неудовольствие нашей работой он в то же время искусно старался помочь нам яснее увидеть то, что понять мы не могли. Однажды мы говорили о том, насколько человек зависим от законов, управляющих его существованием. Он с интересом слушал наши примеры, но когда один из нас неверно использовал выражение «порядок законов», он вмешался и спросил, какое значение мы придаем слову «порядок». Каждый объяснил его по-своему. Кто-то сказал, что оно означает количественный или числовой порядок законов в разных мирах. Другой видел в нем относительность детерминированных законов, каждого в зависимости от удаленности от первоисточника.

Послушав нас некоторое время, он сказал, что если мы подчиняемся закону, то важен не закон сам по себе, а возможность освободиться от него, механически или благодаря развитию сознания. Он напомнил, что есть законы, управляющие мирами и поддерживающие их, законы, которым подчиняются планеты, законы, управляющие органической жизнью на Земле, законы психологического порядка, законы, управляющие миром атомов и так далее. Все эти миры, от наибольшего до наименьшего, расположены один внутри другого, подобно набору русских матрешек, и каждому из них соответствует определенный порядок законов. Должно быть, Гурджиев увидел написанное на наших лицах недоумение, поскольку часто возвращался к этой важной идее его учения. Он очень настойчиво пытался помочь нам рисунками и метафорами, которые мог понять даже ребенок.

«Итак, теперь вы видите, – сказал он нам однажды, – что человек живет, подчиняясь различным порядкам законов. Так происходит из-за одновременного действия различных порядков законов, принадлежащих высшим мирам лестницы Луча Творения, на которой Земля включена во все большие и большие миры».

Чтобы помочь нам в понимании столь новых для нас идей, Георгий Иванович начал адаптировать их для нашего уровня. Он поражал меня и моих молодых друзей, большинство из которых лишь недавно демобилизовались, изобретательностью своих объяснений.

«Представьте, – сказал он, – мальчика, родившегося в 1920 году. В 1940 году его призовут в армию, вместе с ровесниками. Так, с самого рождения, он неосознанно подчиняется порядку военных законов, с которыми столкнется только когда его призовут. Воинские законы зависят от страны, дивизии, полка, взвода и так далее – у каждого уровня свои законы.

Например, призванный молодой солдат находится под влиянием определенных законов. На действующей военной службе он будет подчиняться другим законам. Присоединившись, например, к своему взводу, он освободится от законов, довлеющих над ним при призыве, но будет зависеть от законов взвода, полка, дивизии и страны. Завершив свою военную службу, он временно освободится от определенных порядков законов. Таким образом, видите, порядок воинских законов содержит множество законов, о которых человек не знает».

Эти простые и конкретные образы постепенно раскрыли нам идеи масштаба и относительности, отличающие его учение.

Рациональные проблески бессмертия

Я закончу свой отчет о наших встречах с Гурджиевым в Константинополе, вспоминая его ответ на вопрос о бессмертии. Это было в Принкипо, незадолго до нашего отъезда. (Незадолго до этого умер хороший друг одного из членов нашей группы, и мы говорили об этом, когда пришел Гурджиев. Мы смущенно затихли, пойманные на праздной болтовне о деталях смерти покойника. Нам было стыдно, что мы говорили не о своей работе и наблюдениях.

Через некоторое время один из нас начал ерзать и кашлять, его нервозность выдавала, насколько трудно ему сформулировать свои мысли. «Я действительно не понимаю, – наконец произнес он, – как работа духовного характера ведет к бессмертию. Этот вопрос всегда беспокоил меня, для меня объяснение, которое вы дали о возможном выживании тонких тел, очень туманное».

Гурджиев оглядел нас тяжелым взглядом, а потом, с обычной мягкостью и спокойствием в голосе, сказал: «Да, это верно. Очень трудно представить, что такое возможно. Чтобы постигнуть подобную возможность, нам нужно знание различных функций человеческого тела и физических тел вообще. В лаборатории человеческого тела три вида пищи – физическая пища, воздух и впечатления – преобразуются не только в необходимые для жизни организма вещества, но и в тонкие вещества и энергии с более высокой частотой вибрации.

Вы знаете, что в желчном пузыре, например, камни образуются в результате кристаллизации из насыщенной жидкости. Психические вещества подчиняются тому же самому закону и, достигнув определенной концентрации, кристаллизуются, как соль, когда ее концентрация превышает определенный предел.

Чтобы понять, как достигнуть бессмертия, нужно знать, что в определенных условиях у человека есть возможность преобразовать грубые энергии в очень тонкие. Благодаря накапливающей эти энергии работе, они могут достигнуть высокой концентрации и, в конечном счете, кристаллизации. Каждый изучающий материальную химию знает, что свойства кристаллов обладают множеством преимуществ перед существованием в насыщенной жидкости.

Например: если вылить в реку ведро соленой воды, то можно будет в определенный момент в пятнадцати метрах вниз по течению обнаружить присутствие соли. Вода будет не такой соленой, как в ведре, но соль все еще можно будет обнаружить. С другой стороны, в километре вниз по течению соль уже настолько растворится, что ее нельзя будет обнаружить на вкус или с помощью анализа.

Если представить жизнь в виде этой реки, а соль – веществом бессмертия, тогда однажды кристаллизованная соль сохранится дольше